— Фотограф. Стала знаменитой, снимая разных там женщин с бородой и курящих карликов.
— О-о. — Синтия задумалась, и неожиданно ее лицо осветилось воспоминанием. — Я видела такой фотоснимок однажды, когда разносила коктейль на одном приеме. Это было в художественной галерее, на выставке Эпплторпа — Роберта Эпплторпа, — и знаете, что было на этой картине? Один парень заглатывал конец другого! Серьезно! И это все не понарошку, как в каком-нибудь рисованном журнальчике. Я хочу сказать, тот парень увлекался фотографией, он где-то работал и снимал в свободное время. Вы не поверите, сколько может заработать парень старой ручкой от щетки в своем…
— Мэпплторп, — сухо бросила Анна.
— М-мм?
— Не Эпплторп, а Мэпплторп.
— А-а, да, кажется, так его зовут.
— Звали.
— Вот как? — спросила Синтия. — А что с ним стряслось?
— СПИД. — Анна все еще смотрела на картину Рози и отвечала рассеянно. — Кое-где эта болезнь известна как зараза от ручки щетки.
— Ты говорила, что видела картину вроде той, что у Рози, раньше, — буркнула Джерт. — Где это было, малявка? В той же галерее?
— Нет. — Болтая про Мэпплторпа, Синтия лишь притворялась заинтересованной. Теперь щечки ее порозовели, и уголки рта раздвинулись в слабой улыбке. — Знаете, она была совсем не такая, но…
— Давай говори, — подстегнула ее Рози.
— Ну, мой отец был методистским министрантом там, в Бейкерсфилде, — сказала Синтия. — Мы жили в доме священника, и в маленьком зале для собраний внизу висели такие старые картины. На некоторых были президенты, на других — цветы, а еще — собаки. Но эти все не в счет. Их вешали просто так, чтобы стены не выглядели голыми.
Рози кивнула, вспомнив картины, стоявшие рядом с ее картиной на пыльных полках комиссионного магазина, — гондолы в Венеции, фрукты в вазе, собаки и лисы. Их вешали, просто чтобы стены не выглядели такими пустыми, как… рты без языков.
— Но там была одна… она называлась… — Синтия сморщилась, пытаясь вспомнить. — По-моему, она называлась «Де Сото смотрит на запад». На картине был изображен этот путешественник в жестяных портках и шляпе, смахивающей на кастрюлю… Он стоял на вершине утеса, а вокруг — все эти индейцы. И он глазел через мили и мили лесов на большую-пребольшую реку. Миссисипи, наверное. Но, понимаете… дело в том…
Она неуверенно взглянула на подруг. Щеки у нее порозовели еще больше, а улыбка пропала. Пухлая белая повязка на ее ухе казалась очень к месту, вроде какого-то странного украшения, которое ей прикрепили к одной стороне головы. Рози вдруг удивилась — уже в который раз с тех пор как пришла в «Д и С», — почему кругом столько недобрых мужчин? Что в них за дефект? Может, когда их делали, забыли что-то злокачественное вынуть или сдуру встроили в них что-то, как бракованную микросхему в компьютер?