— Хорошо, господин Монти. Попробуем по-другому. Я приведу еще один аргумент, почему вам необходимо освободить моих друзей. Они знают вашу тайну. И могут в полиции проговориться.
— Что вы имеете в виду? — его черные зрачки впились в нее.
— Убийство Альберто Монти, которому спицей проткнули грудную клетку и сердце. — Моника залпом осушила бокал вина. Живительная влага теплом разлилась по горлу, наполняя голову спокойствием.
Напряжение в лице Валентино Монти пропало.
— Вы что же… сохранили доказательство?
— Нет.
Вегетарианец еще больше расслабился.
— Их словам грош цена. Пустозвонство не сможет навредить мне.
Вино как-то странно подействовало на Монику. Она опьянела тут же от одного бокала. Все плыло перед глазами. Вилка выпала из нетвердых пальцев.
— Мой последний аргумент. Я могу встать и крикнуть всем, что это вы убили своего брата! Ресторан полон почтенной публики. Их заинтересует мое сообщение. Возможно, здесь находится кто-нибудь из прессы. Завтра в газетах первые заголовки будут посвящены вам! — голос Моники звенел, гипнотизировал. Валентино затрясло. Он готов был пообещать все, что угодно.
Тут Моника опрокинулась на спинку стула, голова ее склонилась на грудь.
— Подействовало. Спит, — тяжело вздохнул Валентино. Он оглянулся на товарищей. Капли пота выступили на бледных лицах, в глазах — облегчение и ужас.
— Слава богу, сеньор Монти, что вы тут же подсыпали ей снотворное.
— Ведьма, сирена! — жаловался второй.
— Я был просто парализован, — отдувался третий.
Валентино распорядился:
— Немедленно в машину ее.
Лучи утреннего света пронзили шелк занавесок и утонули в пушистом ворсе ковра, и словно в ответ на призыв солнца дом наполнили нежные звуки вальса.
Облачась в голубой с серебром халат и проигнорировав домашние туфли на лебяжьем пуху, она прошла в перламутровую раковину ванной. У зеркала лежала ее пудреница. Какой чужеродной, варварской она казалась среди изысканной простоты. Моника не воспользовалась электрическим звонком для вызова слуг, а вышла в коридор. Никого. Справа маленькая лесенка вела вниз. Девушка бесшумно спустилась по ступенькам в обилие света: огромные окна позволяли солнечным лучам сиять на голубой воде бассейна, окруженного колоннами и кадками с пальмами. Тонкие занавески поднимались к потолку от ветерка, врывавшегося в раскрытые ставни.
Моника опустила ножку в воду, прохладную и приятную, и пробежала к двери. Звуки музыки угасли, заглушаемые стуком сковородок, ножей, шипением масла. Запахи стряпни наполнили коридор. Впереди находилась кухня. Моника юркнула туда. В окружении кастрюль стояла женщина, итальянка. На вопрос Моники она приветливо улыбнулась: