Она посмотрела на меня.
— А второй?
— Я буду говорить откровенно, не беспокоясь о том, что вы обидитесь, и скажу то, что думаю.
— Давайте так, — ответила она. — Мне кажется, я знаю, что вы думаете.
— Это может быть неприятно.
— Я уже взрослая.
— Уверены?
— Да.
Я кивнул:
— Хорошо.
— И что вы думаете?
— Вы можете просто заткнуться и дать мальчику время ответить?
Несколько секунд она смотрела на меня, и на краткий миг я решил, что составил о ней неверное впечатление, а потом расхохоталась.
Уф…
— Серьезно, — продолжил я, когда она смолкла. — Вы хорошая мама и очень его любите. Он знает это и тоже любит вас. Здесь все понятно. Но вы же не даете ему ничего сказать, даже обдумать то, что вы говорите.
— Я даю, — возразила она. — Но он мне не отвечает. Что делать, если он ничего не говорит?
— Например, замолчать? — сказал я с интонацией, которую можно было прочесть и как вопрос, и как совет.
— Если я это сделаю, тогда никто не скажет ни слова.
— Да, такая вероятность существует. Но есть и другая вероятность: если вы перестанете так много болтать, он сможет сказать чуть больше.
— Сомневаюсь, — ответила Джули. — Если я ничего не буду говорить, в нашем доме воцарится тишина.
На этот раз я пожал плечами.
— Мне так не кажется. По-моему, настоящая проблема в том, что вы попали в типичный порочный круг.
— В какой же?
— Вы говорите слишком много — он замыкается; вы говорите еще больше — он еще больше замыкается, и так далее.
— Я говорю не слишком много, — ответила она. — Просто я задаю ему вопросы.
Я кивнул.
— Все это так, но вы не даете ему ответить.
Она нахмурилась.
— И сколько ему надо времени?
Я вновь пожал плечами.
— От минуты до двух дней.
Она смотрела на меня так, словно я пошутил. Но я не шутил.
— Это нелепо, — ответила она.
— Знаю, но другого выхода нет.
— Мне кажется, настоящая проблема в том, что ему надо научиться быть открытым в своих чувствах и вести себя более вежливо.
— С этим я согласен, по крайней мере относительно вежливости, — ответил я. — Но вы должны пересмотреть свои представления о скорости общения и объеме слов.
— Конечно, я могу говорить немного медленнее, но и ему надо научиться четче объяснять, что с ним происходит.
В тот момент наши позиции были противоположными, и ничего хорошего из спора «Я прав, а ты — нет» получиться не могло.
Пришло время сменить направление.
— Могу я задать личный вопрос? — спросил я.
— Да.
— Он оставляет на полу в туалете капли мочи?
Она рассмеялась.
— Постоянно. Это с ума меня сводит!
— Знаете, почему он это делает?
Она покачала головой.
— Кроме того, что он невнимательный поросенок? Нет.