– Намного, – согласился Гарри, с удовольствием прихлебывая горячий чай. Жжение прошло, и он вновь видел ясно.
– Конечно, – криво усмехнулся Ремус, – теперь никто не догадается, что ты плакал. Только не всегда это благо, знаешь ли.
– Ненавижу плакать. Это значит, что я побежден.
– Гарри… – вздохнул Ремус, – мальчик мой родной, ты слишком хорошо умеешь делать вид, что все в порядке.
– Я не привык хныкать!
– Теперь понимаешь, почему никто не догадывался? Да, ты говорил, что несчастен, но ты никогда не выглядел подавленным. Ты был не более зажат или вспыльчив, чем любой мальчишка твоего возраста. Другими словами, ты всегда выглядел нормально, и мы считали, что проблемы у тебя тоже обычные, – Ремус вздохнул еще тяжелее. – И как никто из нас не догадался, что у тебя несколько искаженное понятие, что такое «обычные» проблемы.
Потом разговор принял более мирный характер. Ремус извинился за утреннюю попытку ворваться в комнаты Снейпа. Похоже, он хотел добавить еще что-то, но Гарри не был уверен, что захочет это слушать, и торопливо заговорил, спрашивая Ремуса о том, как тот устроился и когда наступит следующее полнолуние. Они обсудили планы Ремуса насчет уроков, потом Гарри подробно рассказал, чему он успел научить членов ДА. Узнав, что Гарри еще не обедал, Ремус пригласил его остаться, но Гарри, охваченный внезапным чувством вины, отказался.
– Я вообще не должен был сюда приходить. Снейп взбесится, когда узнает.
– Меня это уже начинает тревожить! – воскликнул Ремус. Гарри недоуменно взглянул на него, и оборотень продолжил, почти печально:
– Ведь ты не уважаешь правила, Гарри. Ты никогда не делал того, что ты считал глупостью, лишь потому, что тебе приказывали. Из тебя бы вышел куда лучший Мародер, чем из меня. Теперь же Дамблдор поместил тебя под опеку этого человека, и ты покорно выполняешь все его требования, даже те, в которые не веришь – например, избегать меня…
– Я тебя вовсе не избегаю!
– Допустим. Но тебе позволено со мной встречаться лишь после подробного отчета…
– Я ведь пришел к тебе, когда мне было нужно, разве не так?
– Да, – согласился Ремус, помолчав с минуту.
– Ну вот видишь. Не волнуйся.
Обычно мягкие глаза Ремуса прищурились и потемнели.
– Гарри, почему ты убежал?
– Откуда?
– От Дурслей. Почему ты сбежал именно сейчас? Что изменилось?
– Я не хочу снова говорить о Дурслях.
– Не увиливай! – рявкнул Ремус.
– Мне надо идти. Я не получил разрешения находиться здесь.
– Далось тебе это разрешение! – завопил, вскакивая, Люпин, который в эту минуту напоминал дикого зверя: зубы его были оскалены и глаза горели диким огнем.