— Они жили на улице рядом с тем местом, где я остановился, — объяснил он. — Мена, эта девочка, попрошайничала у прохожих. Всюду, куда бы я ни шел, она шла со мной и держала меня за руку. Она кувыркалась прямо посреди улицы и пыталась научить меня своим играм. Она рассказала, что ее родители умерли, когда она была маленькой. Дэви ее бабушка. Они обе вынуждены просить милостыню, чтобы выжить. В это невозможно поверить, но они были счастливы, все время улыбались и смеялись. Это заставило меня задуматься о многих вещах.
Я отдала фотографию, чувствуя не просто стыд, а полное свое ничтожество.
Том ласково посмотрел на снимок и убрал его обратно в бумажник.
— Она симпатичная, — сказала я с горящими от стыда щеками. Но еще одна вещь беспокоила меня. — Том, ну а где же ты был прошлой ночью? Саймон сказал, что ты не ночевал дома.
Он широко улыбнулся:
— Я был в амбаре. Помнишь, я рассказывал тебе о нем несколько лет назад? Амбар, который я нашел в тот день, когда умер дедушка? Мне нужно было многое обдумать и побыть одному. Холли, ты должна понять, что я не думал ни о ком другом все это время, — сказал он, серьезно глядя мне в глаза. — Я так скучал по тебе, что чуть было не бросил все и не вернулся назад. Я хотел рассказать это тебе, но это было так сложно, ты была так далеко. А теперь я знаю, что случилось, — сказал он, посмотрев на ребенка. — Я бы хотел вовсе никуда не уезжать.
Я начала плакать, и он обнял меня, прижал к себе и стал целовать в макушку.
— Мы пройдем через это, Холли. Если ты хочешь, чтобы я был рядом, — я останусь с тобой.
Я ответила ему горячим поцелуем, и мое сердце сжалось от счастья.
Только Том успел высушить мне волосы, как малыш проснулся и заплакал. Том подошел к креслицу и взял его на руки.
— Давай, маленький Гарри, — сказал он, снимая с него шапочку и держа его неуверенно на вытянутых руках. Ребенок на мгновенье перестал плакать и зевнул, а Том рассмеялся, глядя на его смешное личико. — Он волшебный, правда? — умилился он, передавая его мне и провожая ласковым взглядом.
Я взяла на руки своего извивающегося малыша, засунула свой мизинец ему в рот, чтобы успокоить его ненадолго, и посмотрела на Тома с улыбкой:
— Мы ведь можем назвать его Гарри, правда? Ему идет это имя.
Мы посмотрели друг на друга, Том встал с кровати.
— Почему бы тебе не покормить Гарри, а я закажу нам пиццу, потом ты спустишься вниз и откроешь все свои подарки.
Я с радостью согласилась и стала устраиваться на постели, откидываясь назад.
— У тебя все хорошо? — спросил Том, и я кивнула. Он взял несколько подушек с кресла и подложил мне под спину. Потом поцеловал меня в лоб и сказал с притворным сожалением: