Ульяна завтрак уже приготовила. Ставя перед ним тарелку, пожаловалась:
— Еле поднялась, все косточки болят.
— Ниче, отдохнешь... Зато дело какое сделали! Вроде ничего получается, а?
— Ничего, я уже смотрела.
Слой за слоем постепенно поднималась шлакобетонная облицовка. Только к середине лета подобрался Карпов под кровлю. Подобрался, думал, конец скоро. Но тут, к ужасу своему, обнаружил, что поторопился, не рассчитал Надо было облицовку тоньше делать, а он пожадничал, потолще запустил — крепче, мол, будет. И вышло, что стены теперь получились шире крыши. Вода будет стекать в стену. Да и некрасиво. Отошел на противоположную сторону улицы, смотрит на свою хату: не то что-то, будто на толстомордого мужика детскую пилотку натянули.
Подошла Ульяна, тоже взглянула на хату со стороны и принялась ругать Карпова: и черт безрукий, и окаянный, и не умеешь — не берись, и сколько тебе говорила: семь раз отмерь, а потом уж режь. Чего только не услышал Карпов от нее, но в ответ ни слова не говорит: виноват. Чешет затылок, соображает.
— Ну, теперь что? — не отстает Ульяна. — Крышу пересыпать? И пальцем не притронусь, сам делай, раз до этого глаза твои были в заднице.
— Ладно, не ругайся. Что-нибудь придумаем.
— Придумаешь! — и пошла, недовольная, в дом. А Карпов взял да и придумал.
Он снял с крыши с каждой стороны по четыре ряда черепицы, сорвал латы и как бы удлинил каждую крокву — прибил бруски с напуском над стеной. Снова положил латы и покрыл черепицей. Крыша, правда, получилась как бы вогнутой, хата словно крылышки чуть приподняла, но зато сток теперь нормальный, стены в непогоду замокать не будут.
— Уля, иди погляди,— позвал он жену, уверенный, что она одобрит его смекалку и работу.
Вышла Ульяна, встала на противоположной стороне улицы, долго смотрела молча, качала головой.
— Ну что? — не выдержал Карпова.
— Забыла, как называется.. У Микиты в книжке китайская хата нарисована...
— Фанза? Был в Китае в войну, видел, ну и что?
— Какая там хванза. Богода?..
— Пагода, — подсказал Карпова.
— Вово. Так вот это ты и сделал.
— Придумала, — обиделся Карпова. — И совсем непохожа. А потом, красота нам нужна чи шо? Было б крепко да тепло.
Однако критика жены задела Карпова, и вскоре он снова снял черепицу с крыши — с той стороны, что выходит во двор. Удлинил еще метра на два навес — большой такой козырек получился. Снизу столбами его подпер. Пространство между столбами до половины кирпичом заложил, а верхнюю часть застеклил. Получилась веранда. Веранду он стеклил, уже когда белые мухи полетели, а красил только на следующее лето.