- Та-ак, - угрожающе прорычал он, - что еще за друзья?
Я уже хохотала, забыв про слезы.
- Да они мне родственники почти! И по возрасту в родители годятся!
- Ну это еще куда ни шло, - выдохнул он. - А мужчин там нет?
- Почему же? У них два сына. Один чуть постарше меня, другой лет на пять моложе.
Он сердито замолчал. Слышно было только его тяжелое дыхание в трубку.
- Я и не знала, что ты такой ревнивый, - сказала я с нежностью в голосе.
- Кто ревнивый? Я? - деланно удивился он. - Ну, ревнивый.
- Незачем ревновать, - с улыбкой продолжила я. - Мне никто не нужен, кроме... - и прикусила язык.
- Кроме? - вкрадчиво переспросил он.
- Ну, ты сам знаешь?
- Что знаю?
- К кому я неравнодушна.
- Откуда же мне знать?
- Ах, так! - вскипела я. - Еще слово и обижусь!
- Ладно-ладно, больше не буду, - сдался он. - А если серьезно, то я тоже... неравнодушен. К тебе.
Для меня все стало неважно - мир растворился в звуке его голоса, нежности, теплоты, льющейся из телефонной трубки, я закрыла глаза и погрузилась в долгожданное тихое счастье.
В дом я вошла в таком романтически-возвышенном настроении, что не сразу заметила перемену в окружающих. Лишь когда очнулась в комнате, где все домашние, включая Таню, сидели молча, наблюдая за мной, словно я начну показывать фокусы, насторожилась. Как-то неуютно стало сразу, будто от меня одной утаилось то, что знают все. Потом вспомнила: как раз перед тем, как мне уйти на улицу, Таня завела разговор с Глебом. Что же она ему такого сказала, что он смотрит на меня так? А остальные, вероятно, все узнали от него. Я решила было обидеться, но тут хозяин встал, хлопнул в ладоши:
- Так, нечего тут без дела ошиваться! Давайте-ка, дочки, Иван - за книги, Максим, пойдем со мной.
Суровый дядька. Кстати, телевизора у них я не заметила. Похоже, не приветствуется у них праздное времяпровождение. Хотя, у Вани есть компьютер.
Все разошлись, мы с Таней остались вдвоем.
Она подошла к печи, по обыкновению затопленной, опустилась на колени перед заслонкой, открыла, уставилась на тлеющие угли. Глаза ее блестели, в них отражались яркие всполохи, мне вдруг захотелось выключить свет и подойти к ней. Что и сделала.
- Ты ничего не хочешь мне сказать? - тихо спросила я ее, усаживаясь рядом.
Она покачала головой, не отводя взгляда от углей. Я не настаивала. Решила подождать и прислушаться к ее настроению. А оно было странным.
- Чего ты боишься?
Ее глаза наполнились слезами. Блестящие дорожки прокатились по щекам, а она не вытирала.