Выбравшись из дома, Мишаня с наслаждением пил свежий воздух, удивляясь, что жив и практически невредим.
Сверкнула молния, и с темного неба сорвался приятный летний ливень, окутав горевший коттедж облаком пара.
Голова немного прояснилась, и он постепенно начал воспринимать окружающее.
Кругом суетились люди. Гоблины, изловив Хавронью, тащили ее в сарай, чтоб не путалась под ногами. Местные мужики, совсем не думая о себе, лезли в самое пекло с ведрами воды, пытаясь сбить пламя. Они уже забыли, что дом принадлежит их злому гению Кошмарову, уже видели в нем просто пострадавшего человека и в глубине души начинали жалеть мироеда.
Вот уж наш простодушный и добрый русский народ… Кто только не пользуется его широкой, быстро забывающей обиды душой.
Вдруг ласковые руки обхватили Мишаню за шею и нежные-нежные губы, сначала несильно, а потом все крепче и крепче, прижались к его губам.
Ошеломленный егерь ощутил свежее женское дыхание, теплоту кожи и почувствовал, что весь мир закружился вокруг него. Он опять задыхался, на этот раз от счастья, и вновь боялся потерять сознание и уронить свою ношу.
– Я наяву досмотрел сон!.. – прошептал он не помня себя.
Как всегда откуда не возьмись появился Барабас и все испортил. В руках у него тоже была женщина.
– По-о-сто-о-ронись, чего-о встали! – орал он, опрокинув толстыми женскими ногами некурящего мужичка, спешившего в дом с полным ведром воды.
От веса спасенной Нинель у Барабаса вылезли из орбит глаза, и он одновременно был похож на утопленника и Педро-Головню.
«Полное ведро к удаче и исполнению желаний», – подумал участковый, чувствуя, что кто-то отнимает ценный груз, – то с другой стороны свою супругу тянул на себя Игнат Семенович, намереваясь сам стать в ее глазах спасителем. Не удержав два грузных тела, равных по весу дитенышу кашалота, или четырем хавроньям, Барабас разжал руки, и безжизненная туша необъятной Нины Матвеевны рухнула на утробно хрюкнувшего супруга, придавив его к мокрой земле.
– Не рой яму другому, а то сам в нее попадешь, – выдал не просто научную теорию, а доказанный факт пробегавший мимо Колян.
Остановившийся перед жалобно пищавшим Кошмаровым Вовчик наморщил лоб и, простерев над раздавленным телом руку, патетически произнес:
– Подражание Лермонтову… И грянул деревенский бой…
Смешались в кучу свиньи, жабы, и стоны жертвы из-под ба бы слились в протяжный вой…
Владелец единственного диплома Покемон, особо не ломая башку, произнес свое сакраментальное:
– Е-к-л-м-н… – и, немного все-таки подумав, добавил из раздела кладбищенских спичей, – спи спокойно, дорогой товарищ, ибо медицина тут бессильна…