– Паразит ты, Мишаня.
Не успели скупщик, посредница и продавцы оружия отчалить от пристани, точнее, от трухлявого пня, к которому толстенной цепью была прикована подтекающая каравелла «Дуня», как мимо сторожки, по направлению зюйд-зюйд-вест, проследовали чекисты с раненным Буратиной.
– Мамоньки-кумохоньки, – всплеснула руками Кумоха Мумоховна, – никак нашего знакомца тащуть…
На наблюдательном пункте тут же возник Ерошка.
– Левин жук! – ошалело произнес он, почесывая пониже живота. – Брачный период у него, что ль, наступил? Шишки по всему организму торчат…
– Ну что ты чешешься, как вшивый леший, – сделала Мумоховна замечание домовому, заодно плюнув в душу Лехе.
«Батюшки-и! Да и взаправду!.. Я, как девушка скромная, на такую порнуху глядеть не могу», – шмыгнула в трубу и тут же появилась на заборе, поближе к эротическим предметам.
Мишаня, расплатившись с поставщиками оружия, вернулся обратно, даже не попрощавшись с Дунькой.
Обидевшись на ревнивого ухажера, доярка от своих щедрот одарила грузчика Билла, тащившего ее в лесу, целым пакетом пирожков, которые приготовила Мишане. И пока простяга Джек готовил на костре похлебку, жадоба Билл, отойдя на безопасное расстояние, уплетал за обе щеки жареные пирожки.
Заволновавшись, что приятеля долго нет – уж не попал ли в лапы Евсея, – Джек выглянул из двери и обомлел, наблюдая, как лучший друг жрет и не подавится домашнюю выпечку. Обомлевание, однако, исчезло, когда в ненасытной пасти исчезло еще одно кулинарное изделие.
– Напарник! С чем пирожки? – закипая от гнева, произнес он.
– С котятами. Ты такие не любишь… – алчно набивал рот Билл.
Бросившись на обжору, Джек сумел отбить один целый и еще половинку пирожка, которую вырвал из практически бездонной утробы.
Чекисты тоже поужинали и прилегли вздремнуть после лесных приключений. Когда они захрапели, расстроенный Буратино, вытащив из рюкзака небольшое зеркальце, долго крутился перед ним, меняя местами шершавую темно-коричневую верхнюю шишку и зеленую нижнюю.
«Нашли подопытного хомячка…» – матерился он.
Не придя ни к какому решению, понуро побрел к берегу и забил влажным песком заднюю дырку, как следует его утрамбовав методом трения о дерево.
«По-моему, аж дым пошел, – прекратил он елозить гузкой по стволу. – Так и сгоришь на работе!..» – пожалел себя, направляясь к палатке. «Уже проснулись! – вздохнул он. – Сейчас начнут отпускать свои гадские шуточки…» – стоически двигался к костру, который расшуровали фээсбэшники.
– А вот и простреленный боец! – обрадовался Железнов. – Я уж подумал, ты утопился… – жизнерадостно сообщил он, подкладывая в костер ветку.