— Что… Что случилось? — Ее глаза округлились от тревоги.
— Где ты была? — Взгляд Шмелева не сулил ничего хорошего, но Женя не сочла возможным обратить на это внимание.
— Я сегодня ночевала в маминой квартире, — спокойно пояснила она, слегка наморщив лобик. — Я не могла здесь ночевать, я испугалась.
— Испугалась в своем собственном доме, поставленном на охрану?!
Близкая ярость клокотала в голосе мужа, но Женя к этому была вполне готова.
— А мобильный ты тоже от страха отключила?! — почти выплюнул он, угрожающе поднимаясь со стула, на котором сидел, и отшвыривая жалобно звякнувшую гитару.
— Да! Поэтому! — Теперь Женя сменила тон, почти завизжав. — Мне угрожали по телефону, ясно тебе?! Вчера и позавчера, и я уехала туда, в эту гадостную развалюху, понятно? Во что вы еще сумели вляпаться?! И кто мне звонил?!
Кровь постепенно отливала от лица замершего на месте Василия. Казалось, смысл сказанного Евгенией доходит до него медленно:
— Угрожали… — пробормотал он. — Угрожали? Тебе?!
— Я же уже все сказала! — Женя раздраженно пожала плечами.
— Ну-ка быстро рассказывай еще раз, и подробнее!
Он грубо схватил жену за плечи и увлек на диван.
— Ой, не хватай меня так, больно же!.. А что тут особо рассказывать? Я даже не поняла, мужик это или баба… Хрипун какой-то… Сказал: передай своему муженьку, что начнем мы с тебя, его обожаемой женушки…
— Что-о?!
Эту фразу Женя придумывала и продумывала всю дорогу в такси, и именно такой реакции от своего олуха и ожидала.
Ни слова не говоря, она пожала плечами, а Василий бросился к небольшому ломберному столику с маленьким выдвижным ящичком работы позапрошлого века: антиастматические препараты хранились в каждой комнате их квартиры — на всякий случай. И один из них сейчас пригодился.
Женя поморщилась, пережидая, пока муж купирует начавшийся приступ и сможет продолжить разговор. Она уже ни секунды не сомневалась в том, что цели своей достигла. Наверняка супруг знал о тех анонимных звонках, о которых ей в свое время поведал в минуту слабости Мозолевский, рассказывая, как легко и просто на самом деле управлять людьми, поскольку все они ничтожные трусы и у каждого, кроме всего прочего, имеются свои собственные грязные секреты и тайны… Тогда Женя решила, что Мозолевский не гнушается шантажом, но это ее ничуть не смутило. Не смутила ее и последовавшая затем мысль, что наверняка и ее Шмель в подобных делишках тоже участвует.
— Сколько раз тебе звонили? — Василий наконец пришел в себя.
— Я что, по-твоему, считала? — Женя капризно сморщила носик. — Не раз и не два — точно.