Определенно, погибший юноша не принадлежал беспросветной нищете Блюгейт-филдс. Но почему на нем не было одежды?
Инспектор поднял взгляд на ассенизатора.
— Достаточно ли здесь сильное течение, чтобы стащить с человека одежду? — спросил он. — Особенно если он тонул, барахтался?
— Едва ли. — Маленький человечек с сомнением покачал головой. — Можеть, зимою… много дождей. Но не чичас. И токмо не башмаки — башмаки ни за что. Он здесь недавно, а то крысы за него уже взялись бы. Я видал одного мусорщика, так его обглодали до косточек, точняк; поскользнулся и утонул пару лет назад.
— Как долго?
Ассенизатор задумался, предоставляя инспектору возможность сполна вкусить его значимость.
— Несколько часов, — наконец сказал он. — Зависит от того, где он упал. Но не больше нескольких часов. И течение башмаки не стащит, точняк. Башмаки остаются.
Питт мысленно выругал себя за то, что сам не подумал об этом.
— Одежду ты не находил? — спросил он, сомневаясь, что можно рассчитывать на честный ответ. У каждого ассенизатора был свой участок подземных тоннелей, ревностно оберегаемый. Это была даже не работа, а своеобразный ленный надел. Вознаграждение заключалось в том, что удавалось найти под решетками: мелкие монетки, иногда золотой соверен, изредка ювелирное украшение. Даже одежда находила сбыт. Портнихи сидели в мастерских по шестнадцать-восемнадцать часов в день, распарывая и перешивая заново старые вещи.
Фроггэт с надеждой посветил фонарем по воде, но луч света не выхватил ничего, кроме черной маслянистой глади, не тронутой даже рябью. Если глубины и хранили что-то, это было надежно скрыто от взоров.
— Нет! — с негодованием ответил ассенизатор. — Я ничаво не находил, а то сказал бы. А я тута все хорошенько осматриваю.
— Ты привлекаешь на помощь мальчишек? — не сдавался Питт.
— Нет, это все мое. Сюды больше никто не ходит — и я ничаво не находил.
Инспектор пристально посмотрел на него, не в силах решить, верить ему или нет. Перевесит ли алчность естественный страх перед полицией? Такое ухоженное тело могло быть в одежде, за которую можно выручить кругленькую сумму.
— Клянусь святым господом! — заявил ассенизатор; к справедливому негодованию в его голосе примешались нотки зарождающегося страха.
— Запиши его фамилию, — строго приказал Фроггэту Питт. — Если выяснится, что ты солгал, я предъявлю тебе обвинение в воровстве и в том, что ты чинил препятствия следствию. Ты меня понял?
— Фамилия? — резко повторил Фроггэт.
— Эбензер Чабб.
— С двумя «б»? — Поставив фонарь на выступ в стене, сержант достал карандаш и принялся тщательно выводить буквы.