— Я знаю, моя девочка. Я знаю.
Он вновь укачивал меня, как ребенка. А я вновь не противилась, лишь наслаждаясь его силой и теплом. И я не плакала. Впервые после Алькиной смерти я не плакала!
Оказывается, я так и заснула у него на плече, в его руках. Когда же проснулась, то увидела, что он смотрит на меня. Я смутилась и покраснела, но взгляд не отвела.
— Я заснула, — проговорила я.
Он лишь кивнул, не отрывая глаз от меня.
Я закусила губу и пошевелилась, желая встать. С большой неохотой, как мне показалось, он расцепил руки и отпустил меня. Я встала и на негнущихся ногах поплелась на кухню.
После того, как я напоила его чаем, пошла провожать его домой. На пороге он обернулся, словно хотел что-то сказать, но в последний момент передумал, и слова так и остались невысказанными. Он попрощался и ушел. Закрывая за ним дверь, я слышала, как стучит мое сердце, и боялась этого стука.
В эту ночь я впервые спала без сновидений до самого утра, так ни разу за ночь и не проснувшись от раздирающих душу рыданий.
Все изменилось.
Я пыталась уверить себя в том, что меня оживляет мысль от предстоящей мести убийце моей сестры. Только для того, чтобы отомстить, я жила, заставляла себя жить. Но что-то внутри меня упрямо шептало, что дело тут совсем в другом.
Миша приходил каждый день, как и раньше, но что-то было не так. Он странно смотрел на меня, я часто ловила на себе его внимательные задумчивые взгляды, и смущалась, краснела, поворачивалась к нему спиной. Мы проводили вместе все свободное время, сидели на диване в гостиной, смотрели старые фильмы, гуляли по городу. Он почти переселился ко мне в квартиру. Только уходил ночевать домой, а так постоянно был у меня. Я больше не плакала, не просыпалась от рыданий и кошмаров, боль становилась в его присутствии не такой сильной. А вот сердце как-то странно сжималось в груди от осознания, что он рядом со мной и в любой момент может дотронуться до руки.
Однажды он задержался на работе, позвонил мне и сообщил, что не придет. Казалось бы, ну и что?! Ладно! Пусть! Он же просто друг! Но я расстроилась, внутри что-то словно оборвалось.
Я не заметила, как он стал для меня кем-то большим, чем просто другом. Заполнил пустоту, поселившуюся в сердце. Заменил одиночество своим присутствием. Рядом с ним боли было гораздо меньше. Иногда не было вообще.
Но даже ему я не могла рассказать о том, что задумала сделать. Он бы стал отговаривать меня. Конечно, стал бы! А я не могла иначе. Я должна была отомстить! И у меня был лишь один шанс на месть.
Маленький, может быть, ничтожный, но он был. Всего один, но он вселял в меня надежду на то, что справедливость восторжествует. И я не могла от него отказаться.