Вначале раздался громкий стук. Потом обе двери отворились, и сидевшего за столом крепкого, усатого дядьку спросили:
— Разрешите, товарищ майор?
— Давай, Петя, — послышалось в ответ, и в кабинет напористо вошел высокий рыжий парень с веснушками на носу.
В руке он держал лист бумаги, который аккуратно положил на стол и сказал с гордостью:
— «Белый китаец».
Майор здорово удивился, закрутил усы и, прочитав внимательно заключение наркоэкспертизы, задумчиво промолвил:
— Ну ты, брат, даешь.
Действительно, старший опер Петр Самойлов нынче крепко уперся своим капитанским рогом и ухитрился повязать на «блюдце» бритого шилом мухомана, который с понтом толкал амнухи с желтоватым, прозрачным ширевом. Ясное дело, что был он скорее всего «чалым» — мелким оптовиком, но при умелом обращении через таких вот вшиварей нетрудно выкупить наркома вместе с фабрикой, и капитан Самойлов времени терять не стал. Принятого клиента, который по первости, конечно, играл в несознанку, пристегнули к батарее парового отопления «скрепками», амнухи отправили на экспресс-анализ и с нетерпением стали ждать результата. О повязанном, который явно, если судить по тухлякам в его дорогах, плотно сидел на игле, и думать забыли — это нынче он герой, а вот когда начнет его ломать по-настоящему, так что носки свои жрать будет не в лом, вот тогда и настанет время для разговоров по душам.
И вот пожалуйста, дождались, — майор с ненавистью взглянул на лежавшее перед ним заключение экспертизы и спросил:
— Сам-то он как, в соплях?
— Нет, пока не чихает, но кожа уже вроде гусиная, — ответствовал капитан и, услышав майорское «Ладно, пускай доходит», попросился: — Александр Степаныч, пойду я домой, а?