— Пока туман, под покровцами сагадак храните. — Майор глянул в блестевшие за кольчужной сеткой зрачки подвоеводы и добавил: — Не дай Бог, тетивы с перьем на севергах отволгнут — тогда не выдюжим.
Тот кивнул и исчез в тумане, а Сарычев на своей шапке ерихонской с помощью шурепца опустил нос — вертикальную стальную полосу, хранящую лицо от поперечных ударов — и, загребая сапогами влагу, двинулся через поляну к зарослям орешника.
Застоявшийся сивый туркменский жеребец, почуяв хозяина, негромко заржал и, закосив темно-лиловым глазом, попытался легонько прихватить теплыми, мягкими губами за руку. Потрепав верного товарища по шее, майор что-то зашептал ему в израненное в битвах ухо, а между тем туман начал быстро подниматься к верхушкам елей, давая возможность взору окинуть бескрайние просторы бранного поля, на коем противостоящие полки изготовились к жестокой сече.
Когда меж ордой поганых и русскими дружинами осталось место на полет северги, войска застыли неподвижно, и передние ряды их раздались, выпуская поединщиков на побоище ритуальное. Стремительно съехались всадники на горячих скакунах, крепко сжимая в боевых рукавицах деревянные ратовища копий, сшиблись конские груди, и крики ликования пронеслись по русским дружинам — их взяла.
В этот момент завизжали ордынцы на своем поганом наречии: «Урагх, кху-кху — урагх!» — и бесчисленной ордой кинулись на передовой полк. Однако, внезапно выпустив тучи длинных камышовых стрел с трехгранными калеными наконечниками, они стремительно отвернули и промчались стороной. А следом, подобно черной, мутной волне, сжимая в оголенных до плеча руках острые сабли, с визгом накатилась на русичей тяжелая татарская конница, в которой воины и лошади были покрыты звонким доспехом.
Сарычеву было ведомо, что весь передовой полк был набран из ополченцев, и, представив, каково биться пешим, снаряженным только в тегиляй и шапку железную, он вздохнул и, перекрестившись, промолвил:
— Великий Архистратиже Господень Михаил, помози рабам своим.
Между тем было видно, что ряды русичей, хотя и смялись, но стояли плечом к плечу, стенку не ломая, и со стороны поганых часто-часто зазвенели гонги щитобойцев, созывая войска назад. Откатилась орда, а уже через минуту опять нахлынула бесчисленным потоком одетых кто в кожаный, кто в кольчужный доспех узкоглазых свирепых воинов, держащих острые кривые сабли на правом плече.
Русские полки вступили в битву яро, и по долетавшим до его ушей звукам сечи Сарычев явственно представил, что происходит там, впереди, за холмом.