Он перевернул лист своего альбома для набросков и принялся за новый рисунок, забыв (или прикинувшись, что забыл) вопрос, с которым я вошёл в его комнату. Нет, так легко ему от меня не отделаться.
— Так как, Тайсон, — повторил я, — ты меня ненавидишь?
Он поёрзал.
— Ну да, а как же. Ну, может, немножко.
— А может, «множко»? — допытывался я.
— Не знаю, — ответил Тайсон. — Где-то между немножко и «множко»... но ближе к немножко. Правда, симпатии у меня к тебе больше, чем ненависти, не то я бы не согласился здесь жить.
Я улыбнулся.
— Знаю, ты терпеть не можешь, когда я вытаскиваю тебя из постели посреди ночи.
Тайсон мыкнул, словно недовольный бугай. Частью искупления моих грехов в отношении него стала обязанность заводить будильник на час и на четыре часа ночи, поднимать Тайсона и тащить в туалет в надежде отучить его от милой привычки писать в постель, о которой я так доходчиво объявил всей школе.
— Когда люди ненавидят тебя до коликов в животе — как ты с этим справляешься? — спросил я.
— Никак, — ответил он, и я сообразил, что глупо было спрашивать об этом парня, у которого при малейшем проявлении ненависти в его адрес сносило крышу. — Ты про Остина, что ли? — спросил он, вспомнив, где я сегодня обедал.
Я кивнул.
— Надеялся, что он скостит мне срок по причине хорошего поведения.
— Похоже, ты получил пожизненное без права на досрочное освобождение?
— Ещё хуже, — сказал я. — Меня отправили в изолятор для смертников.
И тут Тайсон сказал кое-что, чего я никогда не забуду.
— Иногда люди видят тебя таким, каким они хотят тебя видеть, как бы ты ни старался изменить их отношение к тебе. Они скорее вывернут наизнанку весь мир за удовольствие смотреть на тебя как на грязную тварь.
Прошло совсем немного времени, и я узнал, до чего Тайсон был прав.
Смертоносная отрава, заваренная Теневым клубом, в конце концов закипела бы и полилась через край сама по себе, независимо ни от чьих усилий — я в этом убеждён; но по-настоящему огонь под котлом распалило прибытие в наш город одного человека.
Как правило, бывает так: когда в ваш жилой район переезжают новые мальчик или девочка, на поверхности стоячего пруда бытия это событие не вызывает никакой ряби. Новенькие незаметно для посторонних глаз проскальзывают в дальний конец классной комнаты или просто подменяют собой кого-то, кто только что выбыл. Но иногда появление новенького подобно прыжку очертя голову в тихий бассейн, сопровождающемуся громким всплеском и фонтаном брызг. Алек Смартц был именно из таких.
Алек, стройный, симпатичный парень, заявил себя сразу на высший уровень — как в социальном, так и в академическом и даже спортивном плане. Он не был самым рослым в школе, но почему-то казался на голову выше других. Его появление в наших рядах носило некий мистический характер, и Алек быстро стал легендой.