Еще более важно, что среди самой элиты появились признаки усиления сплоченности. Дворяне и промышленники объединялись — первые в Совет объединенного дворянства, вторые — в Съезд представителей промышленности и торговли. Различные элитарные группировки организовывались и в Думах разных созывов; их учреждению способствовало сближение центрального правительства с провинциальными земствами. Наивно было бы ожидать, что все конфликты между правительством, дворянством, промышленниками и интеллигенцией найдут разрешение в течение семи лет лишь благодаря созданию системы парламентаризма. Но первый шаг к разрешению этих конфликтов состоял в организации партийных группировок и парламентских фракций. Даже в 1914 г. формы обретения единства имели достаточно реальные, хотя и расплывчатые очертания. Несомненно, эти формы приближались к либерально-консервативному национализму, воплощенному в Прогрессивном блоке, который был создан в 1915 году.
Наиболее вероятным кандидатом, способным при поддержке этого блока возглавить правительство, был Александр Кривошеин, выдвижение которого на этот пост говорило о том, что Россия обладала неким потенциалом для повторения прусского пути развития. В качестве министра сельского хозяйства Кривошеин наладил крепкие связи с провинциальным дворянством и земствами, и осуществил весьма радикальные аграрные реформы, нацеленные на уничтожение общины и создание класса зажиточных крестьян, подобного прусскому. Жена Кривошеина приходилась племянницей Савве Морозову, известнейшему московскому фабриканту, и через нее Кривошеин имел тесные контакты и с московской промышленно-коммерческой олигархией. Поддерживал Кривошеин и связи с националистически настроенной интеллигенцией либерально-консервативного толка; такого же направления придерживались высшие промышленные и деловые круги Москвы. Наиболее значительное либерально-консервативное издание, посвященное вопросам внешней политики, «Великая Россия», финансировалось промышленником П. П. Рябушинским.
Ведущими сотрудниками «Великой России» был князь Г. Н. Трубецкой, пользовавшийся большим влиянием в либерально-консервативных кругах Москвы, и помимо этого возглавлявший главный Азиатский (то есть Балканский и Ближневосточный) департамент Министерства иностранных дел, а также П. Б. Струве[380].
Именно П. Б. Струве в 1909 г. вызвал в среде российской интеллигенции яростные дебаты, выпустив сборник «Вехи», где некоторые авторы, в недавнем прошлом ведущие радикалы, выступили против присущих русской интеллигенции левых взглядов, заявив, что отныне их убеждения основываются на сочетании либеральных, национальных, религиозных и капиталистических принципов. Сборник подвергся решительным нападкам, причем не последним из его критиков был В. И. Ленин. Идеи «Вех» не только претили ему сами по себе, как предательский выпад с неожиданной стороны, но он увидел в них тревожное явление времени. Вполне сознательно Струве пытался увлечь российскую интеллигенцию на пугь прусского национального либерализма. И поступил он так не только в период, когда весь интеллектуальный мир решительно противился утилитарным и материалистическим доктринам, но и когда в России процесс экономического роста привел наконец к созданию достаточно обширной сферы деятельности для среднего класса. Означало ли это, что на смену эпохе нищих радикально настроенных журналистов неизбежно придет эпоха состоятельных либерально-консервативных адвокатов и инженеров?