Однажды мы поехали на пляж. На Прут. У нас, если спрашивали, где ты так загорел, местные отвечали, а где ж — на Пруту. Мы всегда ездили на Прут загорать и купаться. Автобус останавливался напротив нашего дома, и мы висели на заборе, караулили. Приехал, приехал, кричали мы друг другу, усаживались и минут десять через весь город ехали на Прут. И автобус наполнялся жаркими людьми в сарафанах, в майках-сетках, с детьми, сумками, резиновыми кругами.
Там, на Пруту, еще был источник с водой, и особым шиком было в купальниках пойти на горку к этому источнику со стеклянной бутылкой, чтобы набрать воды. А рядом с источником всегда сидели молодые ребята и разглядывали всех, кто шел за водой. Словом, исторически сложившаяся модель не изменилась — девушки идут за водой, только без коромысла, чтобы познакомиться с молодыми ребятами. «Нэсэ Галя воду», короче…
Но это уже потом. А когда мы были маленькие, бабушка собирала нас на Прут как в длительную экспедицию — собирала нам котлеты, помидоры, булки, яблоки. А иногда и сама приезжала позже и привозила нам бидон со своим борщом.
Я очень скучала по тому месту, помнила там каждый кустик и дорогу к источнику. И все холмики и тропиночки помнила. И вот спустя долгое время мы поехали туда с моим папой и мужем моим Аркадием Кузьмичом. Просто поехали уже не автобусом, а машиной, поехали, чтобы проведать любимые места.
А там какие-то очень крутые люди ловили рыбу. Верней, стояли с роскошными дорогущими спиннингами по колено в воде. На вопрос, ловится ли, они только пожимали плечами. Не ловилось.
А мой папа и мой муж Аркадий Кузьмич очень азартные. Когда видят воду, сразу кидают туда удочку. И не было такого, чтобы они из любой лужи не вытащили рыбу.
А тут удочек, как назло, в машине не оказалось. Правда, была леска. Из подручных средств, выломав два прута, папа и А.К., как Робинзон Крузо, слепили себе две допотопные удочки, и, даже не влезая в воду, забросили и, расслабленно расположившись на берегу, стали тягать рыбку одну за другой, одну за другой.
Мужики с дорогими удочками подошли, выставив челюсти, и сказали: мужики, это наше место. Мы тут прикормили.
— Не вопрос, — дружелюбно ответил мой папа.