Четвертый звонок (Гончарова) - страница 73

«Еще бы! Еще какую ценность!» — подумал дядя Боря и ответил:

— Нет, ну что вы… Это вообще бесполезная статья, никому не нужная статья, специально для заграничных немецких товарищей статья…

— А-а-а-а, ну что ж, тогда вы подпишите, что этого вышеперечисленного в вашей статье нет, а мы подпишем вам разрешение на ее публикацию в немецком научном журнале.

После публикации этой никому не интересной бесполезной статьи в журнале Академии наук ГДР дядю Борю пригласили в эту самую ГДР на симпозиум. Чтобы, значит, эту никому не нужную бесполезную статью прокомментировать в чуть более расширенном виде, эдак, сделать небольшой докладик и уложиться, ну, часика в два, в крайнем случае в два с половиной. Докладик такой. Маленький.

— Вы никак не можете ехать в ГДР на симпозиум, — опять сказали в маленьком кабинетике на самом краю его института.

— Почему же не могу… Как раз могу… Я до сентября совершенно свободен, — возразил дядя Боря.

— Нет, не можете!

— Почему?

— Потому что у вас нет опыта проживания за границей.

— А где ж я его возьму, этот опыт, — ехидно поинтересовался дядя Боря, — в Болгарию, Польшу и Японию меня не выпустили по той же причине…

— Вы не можете ехать, — опять спокойно возразили ему. — Идите. Вы свободны.

— Я свободен? — усомнился дядя Боря и, опечаленный, пошел.

Через некоторое время, после длительных переговоров между Академиями наук ГДР и СССР, дядю Борю опять вызвали в маленький кабинетик на самом краю института.

— Ну ладно, так и быть, — впрочем, довольно осуждающе сообщили дяде Боре, — учитывая отсутствие у вас опыта проживания за границей, с вами поедут… эм… эм… два наших ученых. И аспирант. С опытом, чтобы вам помогать, подсказывать и направлять.

— Ученые? — переспросил наивный дядя Боря. — В области прикладной математики?

Незаметный мужчина невнятного возраста и незапоминающейся внешности внимательно посмотрел дяде Боре в глаза, ухмыльнулся и вкрадчиво ответил:

— Скорей, в области… зоологии.

Дядя Боря пожал плечами. Он всегда пожимал плечами, когда ничего нельзя было изменить.

Перед отъездом жена и теща стали запихивать в чемодан дяде Боре икру. На продажу. Мол, продашь, купишь всего побольше…

— Кому продавать? — бился в истерике дядя Боря. — Кому я могу продавать? Я даже покупать не умею! — паниковал дядя Боря. — Я что, буду стоять в магазине, или на рынке, или у входа в метро в этих… в нарукавниках? Белых? — паниковал дядя Боря.

— Да успокойся ты, Боречка, к тебе подойдут и спросят, — уговаривала жена. — Подойдет к тебе кто-нибудь и спросит тихонько, сквозь зубы, незаметно, мол, икра, икра, прием, прием…