Я читала, у меня на коленях была шестая книга Гарри Поттера, и сову Хедвиг уже убили, все было плохо, зло побеждало добро — и все такое…
И красивая девочка, переводчица, искоса глядя на меня, вдруг сказала:
— А ты ведь, знаешь, злая ведь!
— А?
— Ты — злая, говорю.
— Кто?
— Ты! Ты! Злая.
— Пппо… по… почему? — удивилась я такому повороту. Вроде как слышала я краем уха, что красивая девочка О. говорила о каком-то сотруднике, потом о каком-то платье и вдруг с какого-то перепугу переключилась на меня.
— Потому что ты очень злая! — ответила красивая девочка.
— Но почему? Почему?
— Госссподи, какая же ты злая! — Девочка закатила глаза.
Странный разговор, подумала я. К нему прислушивались уже и водитель автобуса, и другие экскурсоводы, и несколько вернувшихся туристов с сувенирными пакетами из знаменитых выставочных черновицких салонов.
— Очень. Очень злая. Чрезвычайно злая.
— Ну… Объясни, докажи… Приведи примеры.
— Ты очень и очень злая! — продолжала уверенно красивая девочка. — Ты ужасно злая, — с видимым удовольствием, видя нарастающую мою растерянность, повторяла и повторяла девочка.
— Я не могу понять… — я назвала красивую девочку по имени, — о чем ты?
— Ты не можешь понять! Конечно, ты не можешь понять! — уверенно продолжала красивая девочка. — Да потому что ты злая! Запредельно злая!!!
— Но…
— Никаких «но», очевидно — ты очень, очень злая. Все же видят, — девочка обвела строгим взглядом серых своих прекрасных глаз замерших в недоумении любопытствующих, — все видят, ты — злая.
И тогда я пожала плечами. И тогда я взяла в руки книгу. И тогда я встала. И тогда я подошла к красивой девочке, и тогда я врезала этой книгой красивой девочке по голове.
И, размазывая слезы по красивому лицу, красивая девочка провыла:
— Ну вот, я же говорила, прошу всех быть свидетелями, что она — злааааайааааа-ааааа-аааа…
Когда-то мы с фотографом Иваном случайно перепутали время и место действия, о котором должны были сделать репортаж, и по ошибке попали в большой Дом культуры на семинар учителей одного богатого буковинского села М. Когда я поняла, что мы ошиблись, было уже поздно. Кто-то меня там узнал, нас с фотографом усадили. И неловко было срываться — начался детский концерт. Ну я подумала, вот закончится, мы найдем серьезный повод и улизнем.
Дети вначале читали вечный непотопляемый «монтаж», который я сама помню с детства: обязательные дежурные стишки-поздравления, где из года в год подставляются разные фамилии или названия организаций, но после на сцене танцевали, играли в народном оркестре и пели, а это было прелесть как хорошо, у молдаван эту способность, эти удивительные таланты никакая власть никогда не отнимет. Мы с Иваном притопывали ногами, кивали радостно головами в такт. Концерт подошел к концу. Я, скорчив озабоченную физиономию, поднялась было, но директор дернул меня за рукав и предупредил, мол, сейчас будет самое интересное. И дальше было действительно самое интересное. Не то чтобы очень радостное, но невероятно любопытное, все как я люблю — полная бессмыслица. В финале замдиректора школы по воспитательной работе срывающимся от предвкушения реакции голосом объявила: