Нет, он отправляется в Клеймор и перебирается в собственную спальню. И когда желание вновь разгорится в крови, Уитни будет знать, что делать. Да-да, она станет служанкой, не кем иным, как хорошо одетой служанкой, в чьи обязанности будет входить разыгрывать роль хозяйки дома на балах и приемах и быть бесплатной шлюхой, когда Клейтону понадобится таковая.
Впрочем, она и есть потаскуха, думал Клейтон в новом приступе кипящей ярости, – только очень дорогая – целое состояние в деньгах и драгоценностях плюс к тому же его имя! Но он ее хозяин. Полновластный владелец. В конце концов, он ее купил.
С этими мыслями и еще с кое-какими им подобными Клейтон приказал на четвертый день подать экипаж и с раздраженным нетерпением перенес полуторачасовую Поездку по сельской местности, цветущей под лучами летнего солнца. Однако он едва замечал мелькающие за окном пейзажи, представляя сцену, которая произойдет по его прибытии в Клеймор. Сначала он объяснит Уитни ее будущую участь и обязанности в возможно более грубых выражениях. Потом обязательно скажет все, что думает о ее предательстве и обмане, невыносимом характере и неповиновении. И уж напоследок забьет эту проклятую записку в ее прелестное горлышко… фигурально говоря.
Лошади едва успели остановиться перед домом, как Клейтон уже оказался на Крыльце. Почти бегом он поднялся по лестнице, распахнул дверь в спальню Уитни с такой силой, что она с грохотом ударилась о стену. Немедленно примчалась Мэри, заламывая руки, с широко раскрытыми в панике глазами. Не снизойдя до объяснений, он быстро пронесся через смежную гардеробную в свою старую спальню. Но Уитни там не было, потому что, как со слезами объяснила Мэри, герцогиня уехала. Вчера.
– Куда? – нетерпеливо рявкнул Клейтон.
– Н-не сказала, ваша светлость. Передала, ч-что оставила записку на бюро.
Верная горничная начала всхлипывать, но Клейтон, не обращая на нее внимания, двумя шагами подскочил к бюро Уитни. Ничего. Пусто… если не считать смятого комочка бумаги в верхнем ящике. Клейтон не мог заставить себя коснуться его, но пришлось взять записку и разгладить на случай, если она написала что-то еще. Напрасная надежда. Именно такой способ она выбрала, желая объяснить, что обнаружила причину его гнева.
Клейтон сунул мерзкую бумажонку в карман и обернулся.
– Я перебираюсь в свои комнаты, – прорычал он. – Немедленно уберите отсюда ее вещи.
– И куда, позвольте спросить? – дерзко осведомилась Мэри.
– Сюда, черт возьми!
Клейтону показалось, будто ирландка нашла в его ответе нечто явно забавное, поскольку едва заметно усмехнулась, но был слишком взбешен тем, что истинная добыча ускользнула, и выговаривать наглой служанке не имел ни малейшего желания. Кроме того, ему хотелось кого-нибудь убить, а какой толк в убийстве Мэри?