Второй купец
Вы отрицали, даже с клятвой ложной.
Антифол Сиракузский
Кто слышать мог, что лживо клялся я?
Второй купец
Я слышал, я, вот этими ушами.
Мошенник ты! Тебе не место быть
Среди людей порядочных и честных!
Антифол Сиракузский
Лишь негодяй мне это мог сказать!
Но честь свою и честность докажу я
Мечом, коль в бой посмеешь ты вступить.
Второй купец
Посмею? Сам тебя я вызываю!
Они обнажают мечи.
Входят Адриана, Люциана, куртизанка и другие.
Адриана
Постойте, ради бога! Он безумен!
Бросайтесь разом, отнимите меч;
И господина и слугу свяжите!
Дромио Сиракузский
Бежимте, сударь! Я аббатство вижу:
Скорей туда, иль мы пропали оба!
Антифол Сиракузский и Дромио Сиракузский уходят в аббатство.
Входит аббатиса.
Аббатиса
Покой и мир! Зачем вы здесь толпитесь?
Адриана
Мой бедный муж безумный скрылся здесь.
Впустите нас; его мы крепко свяжем
И уведем, чтоб дома полечить.
Анджело
Я сам подумал: не в своем уме он.
Второй купец
Мне жаль, что на него я так напал.
Аббатиса
Давно ли им безумье овладело?
Адриана
Уже с неделю он угрюм и скучен
И на себя был вовсе не похож;
Но лишь сегодня в полдень овладел им
Безумия припадок в первый раз.
Аббатиса
Не разорен он кораблекрушеньем?
Не схоронил ли друга? Может быть,
Он увлечен любовью недостойной?
Ведь этот грех так свойствен молодежи,
Лишь стоит волю дать своим глазам, —
Какой из этих бед он поражен?
Адриана
Из всех из них, быть может, лишь последней:
Его все что-то из дому влекло.
Аббатиса
И вы его за это упрекали?
Адриана
Да, упрекала.
Аббатиса
Как? Сурово? Резко?
Адриана
Насколько скромность позволяла мне.
Аббатиса
Наедине?
Адриана
Случалось, и на людях.
Аббатиса
Наверно, слишком мало!
Адриана
Ему об этом только и твердила:
Ночами даже не давала спать,
И за обедом часто упрекала, —
В гостях на это намекала вечно, —
Всегда к тому сводила разговор.
Нет-нет, греху не потакала я.
Аббатиса
Вот почему твой муж сошел с ума,
Вредней, чем псов взбесившихся укусы,
Ревнивых жен немолкнущий упрек!
Ты сон его своей смущала бранью, —
Вот почему стал слаб он головой;
Ему упреком пищу приправляла, —
Ее не мог усвоить он, волнуясь:
Вот почему жар лихорадки в нем!
Огонь и крови и есть огонь безумья.
Ты говоришь, его лишила ты
Утех и отдыха; то порождало
В нем меланхолию, она ж — сестра
Отчаянья угрюмого и злого;
И вслед за ней идет болезней рать…
Что может быть вредней ее для жизни?
Нет развлечений, и обед и сон,
Что жизнь хранят, упреками смущен.
Взбесился б скот! Так мужа ты сама
Свела своей ревнивостью с ума.
Люциана
Она всегда так мягко упрекала,
А муж был груб; не он — она страдала.
Зачем, сестра, не возразишь ты ей?
Адриана
Во мне самой та речь смутила совесть. —