— Толя, ты поможешь нам? — горячо спросила она, молитвенно складывая руки. — Если не ты, я просто не знаю…
Он смерил ее насмешливым взглядом, спросил спокойным, ровном тоном, в котором лишь изредка проскакивали нотки ярости:
— А почему ты не могла сказать мне все это сразу? Зачем врать, выкручиваться, закатывать глаза и хихикать, как последняя шлюха?
Она вспыхнула, опустила глаза, произнесла вполголоса:
— Я думала… Я боялась, что ты мне откажешь. После всего, что было…
Он хмыкнул, молча поднялся с дивана, открыл кейс, который, входя, небрежно бросил на журнальный столик, достал какие-то бумаги. Светлана боялась поднять на него глаза, чувствуя, как острый стыд жжет ее изнутри.
— Вот, возьми, — Голубчик протянул ей документы. — Отдай Фабрицио. Пускай обратится в римский филиал банка, ему выдадут деньги под мое обеспечение.
Не в силах поверить, что все закончилось так просто, она прижала стопку бумаг к груди, выдохнула:
— Спасибо! Толя, ты просто…
Потом вдруг нахмурилась, перелистала документы, спросила, прищурившись:
— Подожди… Но как же… Когда ты успел все это подготовить? Ты что, с самого начала знал, что мне нужны деньги?
Он устало рассмеялся, опускаясь в кресло:
— Ты верно заметила, что я не театрал. Но в бизнесе я кое-что понимаю и за положением дел слежу. И уж точно знаю, кто понес серьезный ущерб после последней чехарды на рынке ценных бумаг.
Светлана задохнулась от накатившей ярости. Бессильно ломала руки, борясь с отчаянным желанием швырнуть бумаги прямо в его самодовольное ухмыляющееся лицо. Скотина! Что же, выходит, он все знал заранее? Знал и потешался, глядя, как она разыгрывает перед ним Мессалину? А потом вот так, снисходительно, бросил ей эти двести пятьдесят тысяч. Унизил, посмеялся… Черт, если бы только она не так нуждалась в этих проклятых деньгах!
— Ну и сволочь же ты, Голубчик, — процедила она сквозь зубы, поднимаясь на ноги и пряча документы в сумку.
Его цепкие, беспощадные глаза остановились на ее порозовевшем от гнева лице.
— А мне кажется, дорогая, мы вполне друг друга стоим, — лениво протянул он. — В этом и заключается секрет нашей многолетней дружбы.
И ярость отчего-то вдруг улеглась. Плюхнувшись рядом с ним на диван, Светлана рассмеялась и толкнула его в плечо:
— А ведь ты прав, старый черт! Абсолютно прав!
До чего же легко и спокойно рядом с этим мужчиной, который знает ее как облупленную, не питает иллюзий на ее счет и, несмотря ни на что, всегда оказывается рядом, когда она нуждается в помощи.