— Вот именно, Винчи! — ткнул я в собеседника пальцем. — Я больше не могу хватать абы кого.
— Серьёзно? То-то вся Гавара поговаривает, что ты первого встречного готов в петлю засунуть, лишь бы стать снова полицейским. Жители неправы?
— Неправы.
— Посмотрим… В любом случае, я дал повод как минимум допросить подозреваемую.
Я поднялся, подошёл поближе, дабы заглянуть в глубину глаз Винчи. Что-то не ожидал настолько конструктивного разговора с ним. Опять же, он слишком сдержан, что сильно настораживает:
— Думал, ты уже расправился с ней.
— Зачем мне делать вашу работу? Я потратил много времени, так что не намерен марать руки… бесплатно.
— Вот оно что. И с че…
— Алиес Зунтер нет дома уже давно, — перебил меня стремительным ответом Винчи, — Я каждые полчаса проверяю. Признайтесь, что самим вам её не найти, а если вы упустите такого кандидата, местные не простят. Шах и мат, Марк.
— Всё продумал, вымогатель? — засунул я руки в карманы.
Невысокий мутант спрыгнул со шкафа, чтобы повторить мой жест. Лицо донельзя спокойное.
— Что скажешь? А то я могу плюнуть и пойти искать Кетрин, за это тоже платят…
Уж не знаю, всё ли я продумал, правильный ли сделал вывод, но ответил именно тем вопросом, который от меня и ожидал услышать Винчи:
— Сколько?
— Три сотни.
— По рукам.
9:16
Николай
Принёс Дамосу всё, что заказывал: пару лепёшек, у которых вкуса вообще нет, зато почти не черствеют, огурцы — у нас растут плохо, да хороший кулёк изюма. На лесопилке выплатили зарплату — скоро щедрые покупатели повалят саранчой.
Я разложил всё на прилавке перед окошком:
— Так, лепёшки по два, огурцы — плюс пять, за изюм — четыре, итого: тринадцать звонов, Дамос.
— Монеты грязные… — виновато брякнул тот, протягивая горсть мелочи.
— Ерунда, все грязные суют, один ты смущаешься.
Перепроверить сумму всегда следует, даже если имеешь дело с проверенными людьми или хорошими знакомыми. Некоторые попросту не умеют считать и дают неправильную сумму. Излишки я, чтоб мне второй глаз выбили, честно возвращаю. Обманывают людей ничтожества, а ничтожеств нужно рубить лопатой на куски. Живьём.
Скрипнули петли, и в магазин ворвались сразу двое друзей Дамоса. Оба тяжело дышат.
— Вот ты где! Быстрее, столичные уезжают!
— Уезжают? — судорожно стал распихивать покупки по карманам Дамос. — На чём это?
— Лошадей им дали! — потащили товарища торопыги. — С ним полицейский, так что завалить не получится. Дали Хампу листочков — у нас пять лошадей. Проследим за ними.
Лесорубы убрались. Сучьи дети, даже не постеснялись при мне обсуждать свои чёрные дела. Знаю я про их непростое отношение к приезжим, сам их не жалую, но про убийства как-то не принято на людях говорить.