— Не беспокойтесь, — Марта обернулась ко мне, — он здесь ничего не посмеет. Ты ведь, Петя, при людях ничего не посмеешь?
— А вы, Марта Эдуардовна… — лицо Мирика приняло, различимо даже при неблизком свете фонаря, серый оттенок и как бы сразу постарело: — Вам бы нервы успокоить — я это вам как врач советую. Вы, Марта Эдуардовна, не в себе, и я догадываюсь…
Но он не сумел договорить: неожиданно оттолкнув мужа, Леночка вскочила со скамьи и подбежала к Марте.
— Подлая, — проговорила она сквозь зубы. — Вы подлая. Вы дрянная. Вы здесь приехали себе подыскать… Вы сколько раз замужем были?! Вы и к Мирику…
— Не беспокойтесь…
Но Леночка не дала ей договорить: сжав кулачки, она подняла их над головой и пронзительно закричала:
— Подлая!
Мне показалось, что она может ударить Марту. Бросившись к Леночке, я схватил ее за руку. Мирик подскочил ко мне:
— Не смейте прикасаться к моей жене, — крикнул он у самого моего уха, но ко мне не прикоснулся, а перехватив руки жены повыше того места, где держал я, потянул ее к себе.
— Ударь ее! Ударь, Мирик! — кричала Леночка, вырываясь из его рук.
— А мы сейчас! А вот мы сейчас! — раздался голос «черного», но я не видел его самого; мне показалось, что голос его шел уже с той стороны беседки, с внешней.
— Уйдемте, прошу вас, — прошептала мне Марта.
Не думая уже ни о чем, я подхватил ее за локоть и потянул к выходу. Но на ступеньках стоял Ванокин. Скорее машинально, чем сознавая что-либо, я с силой толкнул его в грудь. Он коротко вскрикнул на вздохе и опрокинулся в кусты. Я шагнул за ним, но Марта с силой потянула меня назад. Я остановился.
Но я остановился не потому, что Марта остановила меня: почти из того самого места, куда упал Ванокин, поднялась голова в шляпе, и я узнал Думчева. Шляпа съехала ему на ухо, он смотрел на меня во все глаза и не шевелился. Зато зашевелились кусты, и оттуда послышались слова. Это разбудило, казалось, замершего Думчева. С невероятной для его возраста легкостью он бросился в образовавшийся от падения Ванокина просвет и выскочил на дорожку.
— Скрывайтесь, я прикрою, — горячо прошептал он, придерживая рукой шляпу.
Я оглянулся, но не увидел Марты. Ее не было. Я быстро пошел по дорожке, потом побежал. Через минуту я остановился и оглянулся — ее не было нигде. В висках у меня часто стучало, а рубашка липла к спине. Я шагнул к забору и прислонился лбом к холодным камням. Минут через пять я услышал шаги и обернулся. Это были Иван Егорович с женой: он шагал впереди, она чуть сзади, держась за его руку; она, не переставая, говорила: «Что ж это, Ваня? Что ж это? Нельзя же так, Ваня…» Он не отвечал.