Люси протянула руку за письмом и пробормотала:
– Спасибо.
Она изо всех сил пыталась казаться спокойной, но дрожащие руки выдавали её волнение. Кэрри Уэллс вечно совала нос не в своё дело. Последний раз, когда Люси заходила на почту, она увидела, как та изучает какое-то письмо на просвет. Прочитав первые строчки, Люси впала в уныние – настолько холодными и формальными они были. Но чем дальше Люси читала, тем в больший восторг приходила.
«Дорогая мисс Сноу,
на «Отважном жаворонке» был найден шарф. Мы не уверены, принадлежит ли он Вам или какой-то другой леди из тех, что были на борту в тот день, поэтому я решил сначала написать Вам, чтобы это уточнить. Я мог принести его в дом священника, или, если это не причинит Вам беспокойства, Вы могли бы зайти, чтобы посмотреть, Ваш ли он. Например, после обедни этим воскресеньем?»
Всё это выглядело тщательно продуманной уловкой. На ней не было никакого шарфа, и он прекрасно это помнил. Она чувствовала трепет в груди, убирая письмо в карман, – подальше от любопытных глаз Кэрри Уэллс. Он хочет снова увидеться с ней!
* * *
После воскресной обедни Люси сказала матери, что неважно себя чувствует, и попросила разрешения пойти домой вместо того, чтобы присутствовать на окончании утренней службы. После неё обычно устраивалась встреча с чаем со льдом и бутербродами, поэтому у неё бы было достаточно времени, чтобы сходить на верфь, прежде чем родители вернутся.
Финеас ждал её на втором этаже главного здания. Он перегнулся через перила:
– Поднимитесь, пожалуйста. Я хочу вам кое-что показать.
– Неужели шарф? – спросила Люси, поднимая бровь.
Он засмеялся:
– Здорово, правда?
– Очень, – ответила она, поднимаясь.
Девушка осмотрелась. Сквозь высокие окна ярко светило солнце. Здесь в простом, но хорошо освещённом помещении сходились воображение и практические знания, и замыслы становились явью. Чувствовалось что-то волшебное в том, как, повинуясь мечтам и уму кораблестроителя, на свет появлялись яхты, рыбацкие лодки, прибрежные шхуны, ялики и плоскодонки, способные удержаться на плаву в любую погоду. Финеас стоял за небольшим чертёжным столом.
– Посмотрите. – На столе лежало несколько фотографий. – Вы можете присесть на этот стул.
Люси подошла к столу, села на крутящийся стул и склонилась над фотографиями.
– Это же я!
– Здесь вы у штурвала, а здесь просто сидите – это перед тем, как мы приплыли на остров, и снова вы у штурвала.
– Финеас, эти фотокарточки дал вам Гас? – спросила Люси.
Он кивнул. Девушка хотела было похвалить фотографии, но потом подумала, что это может показаться странным, ведь на них была только она сама. Поэтому она ещё раз взглянула на фотографии, а потом повернулась на стуле, чтобы осмотреть просторную комнату: незамысловатая, но честная, с запахом опилок и моря. На одной стене висела дюжина, а то и больше деревянных лекал, по которым можно было чертить длинные эллиптические линии корпуса судна. На полу, под шаблонами, стояло ведро с разноцветными мелками: ими можно было вносить исправления в чертёжи, которые расстилали на полу. Одну из полок, на самом видном месте, занимала мастерски выполненная модель корабля в разрезе.