Выбор такого маршрута определялся достаточно просто.
— Через порты Средиземного моря из Ливии сейчас вывезти ничего невозможно. Блокада… — пояснил Оболенский. — Все прибрежные воды патрулируются кораблями и самолетами сил НАТО. Чтобы переправить золото в юго-западном направлении, к африканским портам Атлантического океана, нужно транспортировать его по территории Чада и Нигера. А это при нынешней военно-политической ситуации равносильно тому, чтобы просто отдать его какому-то чужому дяде… Слишком рискованно.
— А если перевозить самолетами?
— Не получилось. Один раз попробовали, — отрицательно покачал головой Оболенский.
Если верить его рассказу, в самом начале гражданской войны, еще до введения санкций ООН, в Минске приземлился личный авиалайнер ливийского лидера Муаммара Каддафи — «Boeing 737». Или, по другим сведениям, Dassault «Falcon 900EX» с бортовым номером 5A-DCN. Собственно, это не так важно. Важнее, что на его борту находились наличные деньги, золото и бриллианты на сумму в три миллиарда долларов. Западные средства массовой информации моментально подняли такой шум, что МИД Белоруссии выступил по этому поводу с официальным опровержением. Опровержение прозвучало неубедительно — информацию о передвижении самолета из Триполи опубликовали венгерские и мальтийские авиадиспетчеры. Откуда-то сразу же появились слухи о белорусских наемниках в Ливии, а также о неких «особых отношениях», которые связывают Александра Лукашенко с Муаммаром Каддафи. Белорусскому батьке припомнили обмен визитами с главой Джамахирии, подписанное между странами соглашение об оборонном сотрудничестве, совместные учения ливийских и белорусских военных на полигоне под Барановичами, и еще многое из того, что вполне могло оказаться досужими вымыслами.
А уже в марте авиация НАТО окончательно перекрыла ливийское воздушное пространство.
Оставался, пожалуй, единственный вариант — через Порт-Судан, а затем уже морем в любом направлении…
— Я пойду, посмотрю обстановку. — Сулейман натянул на себя какой-то грязный комбинезон без знаков различия, влез в ботинки и повязал клетчатую куфию[11], спрятавшую почти все его лицо.
— Вы надолго? — уточнил Иванов.
— Не знаю. Закройте за мной. — Повесив на плечо автомат, ливиец направился к выходу из ангара. — Никого не надо впускать, я постучусь, как договорились: сначала два раза медленно, потом еще три раза быстро…
Алексей Карцев, оказавшийся ближе всех, выпустил Сулеймана наружу и поставил на место тяжелый засов, запиравший ворота.
— Ну, а мы тут при чем? — спросил он, возвращаясь к столу.