Оболенский сделал вид, что не понял:
— Ты себя лично имеешь в виду?
— Нет. Я имею в виду наше славное российское демократическое государство, которое вы, если я правильно понял, сейчас представляете.
— Видите ли, парни, любая война очень дорого стоит. — Оболенский проверил, не закипела ли вода в чайнике. — Кто-то из полководцев сказал, что для ее ведения нужны три вещи. Во-первых, деньги. Во-вторых, деньги. И в-третьих, — тоже деньги… Советский Союз, если помните, помогал когда-то республиканской Испании справиться с мятежниками генерала Франко. Мы поставляли им самолеты, различную бронетехнику, пушки, снаряды, патроны. А также инструкторов и специалистов…
— Интернациональные бригады, — кивнул Иванов, увлекавшийся военной историей.
— Так вот, даже тогда это делалось не бесплатно. Испанское правительство отправило в СССР в счет оплаты всех этих поставок практически весь золотой запас своей страны. Об этом у нас не особо писали, однако факт остается фактом.
— Но ведь мятежники победили в конце концов?
— А испанское золото тем не менее осталось у товарища Сталина.
— Ну, в общем, понятно…
Больше к обсуждению этой темы никто не возвращался. Потому что выведывать, когда, как и какие именно системы вооружения собиралась поставить Россия режиму Каддафи за полновесное ливийское золото, не имело смысла. Даже если сотрудник «торгового представительства» знал ответы на этот вопрос, от него вряд ли бы их услышали.
…Сулейман вернулся, когда все уже, включая Карцева, наелись и выпили крепкого черного чаю. Два негромких удара в дверь с большой паузой, потом три — почти один за другим.
На всякий случай Иванов и его люди немного рассредоточились и заняли огневые позиции:
— Открывай!
Вместе с ливийцем в ангар проник свежий воздух, наполненный звуками автомобильных моторов.
— Ну, что там новенького на воле?
— Колонна выходит, — сообщил Сулейман, сняв с плеча автомат и разматывая куфию.
— Скоро поедем?
— Надо, чтобы еще немного стемнело.
— Садитесь, выпейте чаю, — предложил Иванов.
— Да, спасибо большое, — ответил ливиец.
По прямой до авиабазы Маатен-ас-Сарра оставалось километров десять. Но в ливийской пустыне так же, как и в горах, далеко не всегда передвигаются по прямой.
Дальше ехать на «тойотах» не имело смысла — свет автомобильных фар и рычание двигателей предупредили бы гарнизон базы о приближении посторонних. А без света машины завязнут у первого же бархана.
— Через полчаса стемнеет окончательно.
— Подождем, — кивнул командир диверсионной группы.
Его дед воевал вместе с союзниками где-то в этих краях против итальянских фашистов. Отец отступал из Алжира после проигранной колониальной войны. И вот теперь в этой чертовой африканской пустыне пришлось оказаться и ему, офицеру французского спецназа.