Теперь ясно, с чего? Передовой отряд.
Но вернемся к другому передовому отряду: к евреям.
Итак, евреи должны выбрать: ехать или остаться? Здесь они или там? Что их ожидает здесь? И что там?
Большая часть людей, называющих себя «русскими евреями», — дети смешанных браков. В глазах филосемитов это неисправимый изъян. Известно, как относятся к «неполноценным евреям» в Еврейском государстве: их не венчают, не берут на работу и хоронят за забором кладбища. Перед ними выбор — быть «неполноценными евреями» или обычными русскими людьми. С небольшой особинкой, но не больше, чем у потомков татар или мордвы, или остзейских немцев. Жуковский был наполовину турком, Пушкин — на четверть эфиопом, Набоков вел род из татар, но это не мешало им быть русскими.
Много имен можно еще добавить к этому культурному синодику., ноне будем ломиться в открытые русские ворота. Проследим за тем еврейским ручьем, который катится на Ближний Восток, где его ждет что-то вроде генной сепарации. Она-то и возмущает Шамира (и меня тоже).
Состояние русских евреев, оказавшихся «там» и решающих, кто они, описано следующим образом:
«Нет «еврейских генов», плохих или хороших, а еврейская культура давно утеряна, равно, как и язык, и кухня. Говорящих на идиш, поедающих фаршированную щуку религиозных евреев не так много, а евреев по культуре и того меньше. Одержимые еврейские националисты свалили в Израиль, но и там русские евреи по-прежнему едят гречневую кашу, пьют водку, поют русские песни, а по воскресеньям украдкой ходят в православную церковь. И даже ярые еврейские ура-патриоты из Хеврона имитируют Баркашова и читают «Лимонку».
Наверное, в русских библиотеках Израиля можно найти тексты не хуже «Лимонки», но речь не о том. Речь о генах, которые сами по себе ни плохи, ни хороши. Зато доктрины, на этих генах построенные, оборачиваются к людям не только хорошей, но и весьма плохой стороной.
Вот носители генов приезжают в Израиль. Гречневую кашу они понемногу доедают, Баркашова сменяет кто-нибудь поближе, у детей-внуков слабеет и утрачивается русский язык, потом иссякает и память о России. Увы, это неизбежно. Снявши голову, по волосам не плачут. Ужасно не это, а та селекция, которая свершается в точках перелома.
На войне, как на войне: в Израиле либо ты становишься стопроцентным израильтянином: идешь сражаться за родину, стреляешь в палестинцев, взрываешься и взлетаешь на воздух вместе с ними, — либо ты не нужен. Не нужен — как «всемирноисторический интеллектуал», как очкарик галута, уповающий на политкорректность. Там, где корректируют огонь, реверансы не корректируют.