Но еще он был человеком, который не мог скрыть своего одиночества. Оно брезжило из его глаз, завораживающих, гипнотизирующих удивительной смесью застывшей в них теплоты и могильного холода. Их радужки бледно-голубого, с оттенком зелени, цвета навевали воспоминания о неспокойных, холодных водах Северного моря. Но его ресницы, густые, роскошные ресницы, черные как вороново крыло, скорее напоминали соболиный мех, теплый, умиротворяющий и нежный — такой мягкий и обволакивающий. Его волосы были столь же темны, а их густая, сияющая, иссиня-черная масса доходила до плеч, напоминая мех какого-то дикого зверя. Я жаждала коснуться рукой его длинных локонов, погрузить пальцы в их упругую теплоту.
— Знаете ли вы, кто я? — спросил меня он.
Его глубокий, бархатный голос пронзил меня насквозь, пробуждая глубокое чувство. Нет, это не было страхом, напротив, я ощутила нечто совсем иное. Нечто, делавшее меня томной и податливой, будто воля моя не принадлежала мне более.
— Вы — Повелитель смерти, Лорд Смерть, — ответила я беззвучным шепотом.
— И ты меня не боишься?
Я подняла глаза и стойко встретила ледяной взгляд его голубых очей.
— Нет, не боюсь.
Он прижал меня к себе поближе, я коснулась его груди, и тела наши слились в дурманящем ритме танца. О, как непристойно! Чувственно. Восхитительно… Кровь резко пульсировала в моем теле, казалось, будто я вся горю. Лорд Смерть заметил бешено бившуюся жилку на моей шее — он не мог отвести глаз, и я понимала, что он также ощущает внезапно охвативший меня жар.
— Вы пришли, чтобы забрать мою душу, Лорд Смерть?
Он медленно поднял взгляд, и густые, цвета оникса ресницы опустились, скрывая выражение его глаз.
— Да, но пойдешь ли ты со мной сейчас?
Мы завершили тур вальса, и он взял меня под руку, сплетая наши пальцы и направляясь к застекленным створчатым дверям, ведущим в бархатную темноту.
Я добровольно последовала за ним, его красота манила меня, и, подобно лунатику, я не могла оторваться от него, влекомая чем-то, чему не знала названия.
— Я должна умереть?
Он остановился, поднял наши сплетенные руки, прижал к губам и нежно поцеловал костяшки моих пальцев.
— О да, любовь моя, и, когда ты уснешь, станешь нареченной Смерти.
* * *
— И это все? — воскликнула Люси, бросая в Изабеллу подушку. — Ах ты, злодейка!
Люси подбежала к туалетному столику, за которым сидела Изабелла, и вырвала из ее рук тетрадь в черной кожаной обложке. Судорожно листая страницы, она отчаянно искала продолжение.
— Говорю тебе, Люси, я едва успела начать историю.
Люси подняла глаза, щеки ее возбужденно горели.