— Я думала, что он не хочет жениться ни на ком, по крайней мере в ближайшее время. Оказывается, я ошибалась. Очевидно, его неприязнь к браку связана только со мной. — Горький смешок, сорвавшийся с ее губ, застрял в горле, и она закашлялась.
— О, Мисси, — прошептала Клер, огорченная ее реакцией. — Почему бы нам не подышать свежим воздухом?
Приступ кашля быстро прошел, оставив на ее щеках лихорадочный румянец. Мисси могла только догадываться, как она выглядит, одетая в шелка и кашляющая, как чахоточная крестьянка.
— Мисс Армстронг, кажется, это мой танец.
Она резко повернула голову в сторону, откуда донесся мужской голос. Рядом с ней стоял мистер Роберт Чирни, склонив голову в поклоне и протянув руку в белой перчатке. Его имя было следующим в ее танцевальной карточке.
Мисси выдавила бледную улыбку, глядя на высокого худощавого мужчину. Она искренне сожалела, что не может предложить ему нечто большее, но ее губы отказывались растягиваться шире.
Нелегко танцевать, когда из-под твоих ног только что выбили почву. Но, подчиняясь строгим светским правилам, Мисси взяла его протянутую руку.
— Да, конечно, — вежливо отозвалась она, оглянувшись на взволнованную Клер, которая хмурила брови и нервно переплетала пальцы в складках бархатной юбки. Мисси выдавила еще одну улыбку в надежде убедить Клер, что с ней все будет в порядке. Но ей не удалось убедить в этом себя.
Джеймс заметил ее вскоре после своего прибытия. Он прочесывал глазами зал, полный дам в вечерних туалетах, пока, как орел, пикирующий на добычу, не нашел ее взглядом. В бирюзовом платье, открывавшем плечи и грудь, Мисси являла собой потрясающее зрелище, и его тело отозвалось привычной жаркой пульсацией. Его естество ожило, не считаясь с тем фактом, что это было не самое подходящее место и время для его возрождения.
Впрочем, когда это оно прислушивалось к нему в последнее время? По крайней мере когда дело касалось Мисси. Крепко прикусив щеку, Джеймс приветствовал резкий укус боли. Это казалось справедливым обменом: боль за удовольствие.
Он смотрел, как ее проводили на танцевальную площадку, и его грудь пронзило знакомое чувство. Но сегодня оно было сильнее и свирепее, чем когда-либо, и било прямо в сердце.
Ревность.
Он презирал это слово и предпочел бы выбросить его из своего лексикона, но эмоции жили собственной жизнью, неподвластные его желаниям, распаляя огонь, пылавший внутри. Оторвав глаза от ее изящной фигуры, он бросил короткий взгляд на леди Викторию и обнаружил, что она наблюдает за ним с безмятежным видом. Изогнув губы в фальшивой улыбке, он направился к Картрайту, который окликнул его, находясь на расстоянии в добрых тридцать шагов. Они встретились где-то посередине.