В голосе Федора звучали ярость и боль. А я уже и не знала, чему удивляться. Кажется, скоро это чувство у меня просто атрофируется.
Федор снова обнял меня, и я почувствовала, что нахожусь на седьмом небе от счастья. Во всем, что случилось, разберемся потом. А сейчас главное — рядом мой Федя, а больше ничего и не надо. И тут услышала радостный крик, от которого сжалось сердце:
— Феденька! Наконец-то я дождалась!
Настасья Вахромеевна повисла у него на шее. Потом повернулась ко мне:
— Извини, Люба, я сколько раз хотела рассказать тебе, что Флора — это и есть твой брат, но каждый раз молчала.
Она принялась страстно целовать Федора, потом упала на колени и обняла его ноги:
— Феденька, любимый мой, я ночами не спала, все смотрела на тебя и ждала, когда же ты станешь прежним.
А я почувствовала, что медленно и верно умираю. Для меня все кончилось в одну минуту: они все это время были вместе.
Я взглянула на Федора — он поверх головы Настасьи смотрел на меня, и в глазах застыли растерянность, боль и тоска. Почувствовала, что протяни я руку и позови — Федя не колеблясь переступит через привязанность Настасьи Вахромеевны. Но я этого сделать не смогла. И не от благородства или великодушия. Просто вдруг ясно поняла: моя первая детская влюбленность уходит. Пришлось собрать всю волю и душевные силы, чтобы спокойно произнести:
— Я счастлива, братик, что ты вновь стал собой. Думаю, вам есть о чем поговорить. А с тобой побеседуем позже, я же все понимаю…
Повернулась, подобрала лук и стрелу и на деревянных ногах побрела прочь.
Спустя пару мгновений все-таки оглянулась. Федор стоял все с тем же окаменевшим лицом, а рядом — сияющая Настасья. Я твердо решила: даже под пыткой не признаюсь, что я ему не сестра. Причинить такую боль Настасье Вахромеевне я просто не могла. Уже привыкла считать, что Федор для меня потерян, так пускай так и будет. Прошептала:
— Прости меня, Федя.
Хотя сама не поняла, за что прошу прощения. И уже твердой походкой пошла прочь.
Увидела метлу и, не обращая ни на кого внимания, вскочила на нее. Ведьма так ведьма! Феклуша отнесла меня в мою спальню. Там я заперлась на засов, бросилась на кровать и заревела белугой. Слышала, как в дверь стучали, просили отворить, но до утра никого не впустила. Я прощалась со своей первой любовью.
Утром вышла к завтраку спокойная и собранная. Локша взглянул и отвел взгляд.
Я улыбнулась:
— Все хорошо.
Он сжал мою руку:
— Любка, ты сильная.
— Знаю.
После завтрака вновь ушла к себе. Интересно, смогла бы я убить Карла Карловича, если бы знала, что птица — это он? Чего желал учитель, вручая мне цепь? Что случится через год?