– Или вы взволнованы случаемъ съ вашимъ сыномъ?
– Да, конечно уж…
– А вы его очень любите?
– Онъ мой единственный сынъ…
– У васъ не было больше дѣтей?
– Нѣтъ…
Салатинъ закурилъ папиросу и сталъ разглядывать Анну Игнатьевну.
Дочь наслѣдовала ея бѣлизну и нѣжность кожи, ея правильный красивый носъ, но глаза у Вѣры были, должно быть, отцовскія, – свѣтлыя такія, ласковые; тѣмъ не менѣе она была очень похожа на мать, только нѣжнѣе, „деликатнѣе“, такъ сказать, сложеніемъ, а выраженіемъ лица лучше, милѣе, можетъ въ отца.
– Ваша дочь похожа на васъ, Анна Игнатьевна, – медленно, раздѣльно проговорилъ Салатинъ и, положивъ локти на столъ, устремилъ на свою собесѣдницу пристальный взгядъ.
Словно ударъ грома разразился надъ Анною Игнатьевной.
Она застыла, словно окаменѣла.
– Дочь? – чуть слышно прошептали ея блѣдныя губы.
– Да, дочь.
– У меня нѣтъ дочери…
Салатинъ сѣлъ къ ней поближе.
– Полно теперь притворяться, – я все знаю, – началъ онъ и не было въ его голосѣ злобы, насмѣшки, угрозы. – Да, я все знаю…
– Проклятая! – прошептала Анна Игнатьевна.
– He кляните ее… За что?… Она повиновалась вамъ, она много и сильно страдала, любя васъ и готовая для васъ, только для васъ на очень трудную и опасную роль… Она невиновата, что все открылось!…
Анна Игнатьевна опустила голову на столъ.
– Я погибла, погибла теперь! – простонала она. – И она погибла!…
– Нѣтъ… Все будетъ улажено, все будетъ забыто… Я беру на себя выпросить вамъ прощенье вашей матери, а внучку она полубитъ также, какъ любила внука…
– А Настька?… А ея тетка?… Онѣ все знаютъ…
– Такъ что-жъ?… Да, онѣ сообщницы ваши, а Настя еще и другимъ виновата… О, имъ слѣдуетъ молчать и беречь свою шкуру!… Вѣдь „потерпѣвшаго“ нѣтъ отъ этой затѣи вашей, вѣдь, жаловаться никто не будетъ, ну не будетъ и „дѣла“, не будетъ и суда… Матушку вашу я помирю съ вами, за это я вамъ ручаюсь…
– Какъ вы добры и благородны! – вырвалось у Анны Игнатьевны.
Салатинъ усмѣхнулся.
– Менѣе, чѣмъ вы думаете, Анна Игнатьевна…
– Но я ждала вашего гнѣва, преслѣдованія… Вѣдь, вы… вы наслѣдникъ мамы, еслибъ она выгнала меня на улицу и прокляла за… за прижитіе незаконной дочери…
– O, я достаточно богатъ и безъ такого наслѣдства. Я не охотникъ до случайныхъ богатствъ и наслѣдствъ… Кромѣ того…
Салатинъ тряхнулъ головою.
– Впрочемъ, объ этомъ мы поговоримъ послѣ… Дайте мнѣ чаю, – я дѣйствительно изнываю отъ жажды… Вы не бойтесь, – все кончится хорошо, очень хорошо…
– А моя мать?… Какъ и когда она узнаетъ правду?
– Я подготовлю ее къ этому.
– Вас… Вѣра въ больницѣ?
– Нѣтъ… Она здорова, счастлива. Она въ хорошихъ рукахъ… Ее очень любятъ, очень!…