Шмелевъ наполнилъ стаканы и опять чекнулся съ Салатинымъ.
– He будетъ-ли? – усмѣхнулся Салатинъ. – Я, вѣдь, очень мало пью…
– А я тостъ хорошій предложу! – проговорилъ Шмелевъ.
– Напримѣръ?
– Напримѣръ, вотъ за эту очаровательную брюнетку, которая сидитъ съ какимъ-то старцемъ и все на васъ смотритъ да любуется вами…
– Нѣтъ…
Салатинъ усмѣхнулся и взялъ бокалъ…
– Выпьемъ не за эту брюнетку, а за блондинку одну…
– Ага! – засмѣялся Шмелевъ. – „Предметъ“, что-ли блондинка-то?
– Предметъ…
– Идетъ!… А имя какъ?
– Вѣра…
– За здоровье прекрасной Вѣры!…
Они выпили.
– Пора вамъ, Николай Васильевичъ, подругу себѣ облюбовать! – продолжалъ Шмелевъ. – Что вы это по бѣлу свѣту въ одиночествѣ-то бродите, да небо коптите!… Законнымъ бракомъ что-ли сочетаться надумали?
– Можетъ быть…
– Ну, дай вамъ Богъ… Богата?…
– Какъ вамъ сказать?… И да, и нѣтъ… Можетъ быть и очень богатою, но, вѣдь, я не ищу богатой невѣсты…
– Своего много? Хе, хе, хе…
– Хватитъ… Я ищу „человѣка“ и… и нашелъ…
– Поздравляю!…
– Но я боюсь, Петръ Ильичъ… Я ее мало знаю… очень мало… Страшно, Петръ Ильичъ!…
– Э, полно вамъ!… Судьба, батюшка, и найдетъ, и укажетъ, и подъ вѣнецъ поставитъ!… А невѣсту выбирай, милый мой, такъ… „вглядися въ очи ей, – коль очи свѣтлы, – свѣтла душа“!…
– Очи свѣтлыя!…
– Ну, такъ и шабашъ!… За свѣтлыя очи Вѣры!…
Они выпили еще.
– He очень она изъ ученыхъ? – спросилъ Шмелевъ.
– He очень… А вы развѣ врагъ образованія, Петръ Ильичъ?
– Ни чуть, голубчикъ! У самого двѣ дочки курсъ гимназіи кончаютъ и можетъ дальше пойдутъ, а только… только часто изъ очень то ученыхъ къ дому охладѣваютъ… А впрочемъ, милый мой, все отъ души зависитъ и коли душа хороша, а сердце доброе, такъ счастье обезпечено… Выпьемъ еще и пойдемъ цыганскій хоръ слушать, – очень хорошо въ такомъ разѣ фараончиковъ [16] послушать!…
Салатинъ согласился, но пить больше ничего не сталъ, – онъ и безъ вина былъ пьянъ, „безъ веселья веселъ!…“
Вышелъ онъ изъ ресторана въ четыре часа и отпустилъ своего лихача домой, такъ какъ Шмелевъ, живущий на дачѣ въ Петровскомъ паркѣ, домой его не отпустилъ и увелъ ночевать къ себѣ.
Салатинъ заснулъ крѣпкимъ сномъ и проснулся только въ десятомъ часу.
He дождавшись пробужденія Шмелева, онъ поскакалъ въ Москву, въ домикъ Степаниды Аркадьевны…