— Ты меня пугаешь, Изабель, родная, что случилось?
— Каринэ! — в порыве отчаяния зарыдала жена. — И это тогда, когда Ярослав Калиновский… пишет одно письмо за другим…
«Если бы»… Но в том и трагедия, что «если бы» сейчас уже звучало с опозданием…
Кузина Наргиз поставила самовар на стол, присела и заплакала.
— Жандармы нагрянули ночью, — сквозь слезы начала рассказывать она. — Начали обыскивать квартиру. Господи боже мой! Кто меня захотел слушать! У них был ордер на обыск. Хвать этот злосчастный чемодан, открыли, а там… Чей чемодан? Кто дал? Где печатают эти листовки? Каринэ спокойно отвечает: «Вечером, уже совсем было темно, я возвращалась из консерватории. Смотрю — в нашем подъезде стоит этот чемодан. Никого нет. Я взяла, думаю, утром отнесу в полицейский участок. Нет-нет, я даже не открывала…» Тот, кто спрашивал, приказал Каринэ одеться. Ее увезли. Ах, если бы раньше… если бы вы успели приехать, когда она содержалась еще в городской тюрьме… По соседству живет старший надзиратель городской тюрьмы, возможно… Но теперь уже поздно, ее перевели в Петропавловскую крепость…
Политическая тюрьма! Это повергает родителей в ужас.
Ошеломленные, расстроенные, едва собравшись с силами после долгой дороги, Ладжаловы бросились в город.
Они нашли адвоката с большими связями. По чрезвычайному секрету адвокат посвящает богатых клиентов в «государственную тайну». В Петербурге раскрыта политическая организация, именуемая «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». Всех главарей будто арестовали еще в ноябре. А кто-то все же остался на воле, раз на заводах появляются их листовки…
«Каринэ — и какой-то «Союз борьбы»! — хватается за сердце коммерсантка Ладжалова. Ее дочь, гордость консерватории, будущая прима императорского театра… Только не надо суда! Даже если дочь оправдают, это погубит ее репутацию… Да, да, Ладжаловы озолотят адвоката. Для нужных людей они не будут скупиться…
Адвокат обнадеживает.
Уже дома Ладжалов просит жену швыряться не так деньгами. И вообще, быть поосторожнее…
В ответ коммерсантка по-кошачьи вкрадчиво говорит:
— Ты, Андраник, конечно, высокообразованный, умный человек. Но когда же, наконец, ты научишься жить? Не только этот адвокат берет, но и повыше! Все такие — такова жизнь…
Следователь пригладил бороденку и с отеческой снисходительностью сказал:
— Я искренне сожалею, что должен с такой очаровательной барышней беседовать в этих мрачных стенах. Прошу вас, будьте искренни, откровенны, и, поверьте, это будет вам только на пользу…
Каринэ твердит свое: чемодан нашла в вестибюле. Следователь не верит.