— Я выбрал себе новую фамилию, пан директор: Антон Захарчук. Так зовут моего соседа по квартире.
— Хорошо. Нам важно установить, пан Захарчук, связан ли чех с Иваном Франко. Держитесь с ним чрезвычайно осторожно. Не проявляйте особой активности. Пусть он сам говорит, а вы только поддакивайте. Разумеется, это не означает, что вы должны быть безынициативным. В нужный момент сумейте подогреть разговор, вставить словечко. О, да что я зря теряю время, будто вы новичок! Пан Захарчук, если вам удастся выяснить связи этого доктора с Иваном Франко, ждите награды. До свиданья, — заключил свое наставление Вайцель и, не подавая руки, пошел в кабинет начальника тюрьмы, где его ждал Стахур.
Выслушав Стахура и сопоставив его рассказ с рассказом Ковского, Вайцель пришел к заключению, что арестанты поверили в легенду Стахура о предательстве Лучевского.
— Чудесно, пан Стахур. Теперь следователь во время допроса сделал так, чтобы подозрение, которое вы заронили в душу Богдана Ясеня, укрепилось. После этого ваша задача — добиться, чтобы кто-нибудь из вашей камеры по тюремному «телеграфу» передал в другие камеры, что Мариан Лучевский предатель. Ясно?
— Да.
— Когда все проделаете, я устрою, чтобы Мариан Лучевский «покончил жизнь самоубийством». Против вас нельзя оставлять ни одной из улик. Мертвый Лучевский никому не докажет, что он не предатель. Таким образом, ваш авторитет среди рабочих станет непререкаемым.
— Пан Вайцель, мне кажется, что пока я в камере сорок один «А», там… — он хотел сказать: «не нужен сыпак», но замялся и произнес, — там не нужен второй агент.
Вайцель пронзил Стахура испытующим взглядом и спросил:
— А разве там есть?
— Я не думаю, чтобы вы ценили меня, если я не буду с вами откровенен. Да, есть! Ковского следует перевести в другую камеру, он может мне помешать.
— Так думаете вы, или еще кто-нибудь в камере? — с едва заметной досадой в голове спросил Вайцель.
— Я один так думаю. В камере все его жалеют, никто и не подозревает…
Вайцель успокоился, однако прозорливость Стахура поразила его. «Да, он хорошо начал свою карьеру! Его надо беречь — далеко пойдет… Пожалуй, только такой агент и способен стать неотступной тенью Ивана Франко», — подумал. А вслух сказал:
— Ковского убрали с вашей камеры.
Теперь Вайцель был совершенно уверен, что все, что скажет Франко, станет известным полиции.