И, словно подтверждая эти слова, из коридора раздался резкий женский смех.
Дженис и Майкл остановились как вкопанные.
— Привидения? — спросила она, бросив на него косой взгляд.
— Здесь я делаю ставку на живого человека, — пробормотал Майкл, уставившись туда, откуда шел звук.
Судя по всему, кто-то очень хорошо проводил время в библиотеке. К жеманному женскому голосу присоединился более низкий мужской, он как будто склонял ее к чему-то.
Как только они подошли к двери библиотеки, Майкл вытянул руку:
— Отойди. Возможно, тебе будет неприятно то, что ты увидишь.
Она усмехнулась:
— А тебе?
— Это мой долг, — сказал он, подмигнув ей.
Дверь распахнулась, и хохот резко прекратился.
Стоя за спиной Майкла, Дженис смогла разглядеть только часть юбки, отделанной рюшем, и злое лицо его брата, вскочившего с дивана.
— Так, Кайлос, — произнес Майкл самым внушительным тоном. — Может, объяснишь, что все это значит?
— Какого черта, Майкл?! Вообще-то надо стучаться.
— А ты мог бы и закрыть дверь на замок, если планировал здесь масштабные любовные игры.
— Я… я… нет… я…
— А это что за прекрасная девушка?
Теперь Дженис могла отчетливо разглядеть женщину. Старовата для Кайлоса. Слегка выцветшая блондинка, не первой свежести…
— Это наша кухарка! — недовольно пробурчал Кайлос. — Я нанял ее вчера. Мы тут согласовывали кое-что… Ну, сам знаешь, приходится мне это делать.
Майкл еле сдерживал смех:
— Полагаю, да. Но мне кажется, она бы лучше запомнила твои указания, если бы ты оставил ее одежду на ней.
Кухарка захихикала. Майкл покачал головой, решив оставить их в покое.
— Надеюсь, она знает, как приготовить приличную лазанью, — добавил он, разворачиваясь к двери.
Дженис скрыла улыбку и проследовала за Майклом. Из библиотеки больше не доносилось звуков.
— Похоже, ты испортил им вечер, — сказала она.
— Надеюсь, что да.
Майкл повернулся к Дженис и некоторое время проникновенно смотрел ей в глаза.
— Только подожди. Вот приду в норму — и буду тебя по всему дому гонять!
— Размечтался. — Она заулыбалась.
Майкл старался не реагировать на вновь накатившую на него боль. Именно против таких болей ему прописали препараты, но, принимая их, он вредил себе не меньше. Он попытался перебороть боль, и ему нужна была свежая голова.
Он всегда считал себя свободным человеком. Однажды кое-кто даже назвал его неукротимым. А сейчас ему выпал шанс стать частью королевской семьи? Одним из тех, кто пьет чай, оттопырив мизинец? Одним из тех несчастных, которые вынуждены надевать парадные мундиры на официальных завтраках и обедах? Одним из тех грустных типов, которые живут по ежедневным расписаниям, составленным для них хитрыми и льстивыми помощниками?