Я ему осторожненько так отвечаю, что такие преступления как убийства подследственны не нам, а прокуратуре, мол, свяжитесь с прокурором, и пусть он заменит следователя.
А он на дыбы. Ты, говорит, еще учить меня вздумал, что делать мне надо. Не можем мы выразить недоверие своему же выдвиженцу. Бубнов, говорит, отличный товарищ, пламенный оратор, незаменим на митингах и собраниях, а ты о замене его толкуешь. Нельзя этого делать. Бубнова мы знаем — отличный парень, убежденный демократ, но как следователь он ноль без палочки, у него всегда какие-то завиральные идеи возникают, он, мол, безусловно, заволокитит дело и провалит его. «Чего же вы хотите?» — спрашиваю. «Параллельного следствия или дознания», — отвечает.
Я опять за свое: мол, по закону дело это подследственно… Он даже не дослушал меня, передразнил: «По закону, по закону…» Да понимаешь ли ты, что закон — это мы — власть народных представителей! И потом почему в Штатах одним и тем же делом часто занимаются и полиция, и частный детектив, и федеральная служба расследований. А у нас… Словом, мы требуем параллельного дознания!
Дежурная улыбка давно сошла с губ полковника, в серых глазах светилось уныние. А Брянцев подумал: «Эге… Господа политики оказывается умеют трезво оценивать способности своих выдвиженцев и когда им становится туго, обращают свои взоры в нашу сторону, — в сторону профессионалов…»
Коршунов после небольшой паузы продолжил:
— Не успел я очухаться от этого разговора, опять звонок. Теперь уже из Москвы. Ты помнишь, конечно, Зверева, бывшего депутата еще Верховного Совета России. Много крови он попортил нашим местным партократам. А теперь он в президентских структурах, вхож к самому Борису Николаевичу. И вот теперь он, почти слово в слово, повел такую речь же, какую вел наш председатель.
— Понимаю.
— Ну, и как поступать будем? — спросил Коршунов.
Брянцев понял, что его хотят втянуть в принятие, по-видимому, уже принятого решения, с тем, чтобы и он разделил ответственность за нарушение закона, и он постарался уклониться от такой чести.
— Поступим так, как решите вы, Виктор Михайлович, — ответил он спокойно.
— Я принял решение: провести параллельное дознание. Пусть Бубнов делает, что ему вздумается. А ты, Сергей Иванович, будешь делать то, что найдешь необходимым. В помощь тебе отдаю лейтенанта Масленникова. Освобождаю вас обоих на пять — шесть дней от всех других дел.
— А как по части законности?
— Э, старина, народ наш по этой части темный-темный. Никто и не знает какая разница между допросом и опросом, какие права у следствия и дознания. Действуй, старина, и добейся успеха, а победителей, как известно, не судят.