Начал он довольно-таки уверенно, чем ясно дал понять, что в этом помещении уже бывал. Он сразу открыл дверь в спальню, показал на кровать, обрисовал, в каком положении находился Макаров. Путаница в его показаниях началась после просьбы районного прокурора начать все по порядку и вопроса:
— Как вы открыли дверь в квартиру?
Мужчина наморщил лоб. Подошел к двери, подергал за ручку.
— Не помню, — заявил он.
Его ответ озадачил всех.
— Вы не помните, как проникли в квартиру? — продолжал пытать его районный прокурор.
— Кажется, я позвонил.
— И вам открыли?
— Нет-нет, вспомнил, дверь в квартиру была открытой. Правда, открытой, — мужчина обошел нас, заглядывая каждому в глаза. — Поверьте, она была открытой.
— Хорошо, была открытой и вы вошли, — приглушил эмоциональный всплеск подозреваемого прокурор. — И что вы делали дальше?
— Дальше? Я сбегал на кухню, схватил нож, вошел в спальню и ударил его ножом в живот… Потом ушел. Вот и все.
— А пистолет?
— Какой пистолет? — глаза мужчины наполнились еще большим беспокойством.
— Вы стреляли из пистолета?
— Я? Нет… Не помню. Я находился в состоянии аффекта. Я ничего не помню, — он вновь стал обходить каждого из нас. — Но это я убил его.
Мы втроем — Писарев, Алешин и я — переглянулись.
— Кажется, придется наводить справки в психушке, — негромко произнес Алешин.
Справки навели. Мужчина действительно состоял на учете в психоневрологическом диспансере с диагнозом «маниакально-депрессивный психоз».
Однако полученные в медицинском учреждении сведения ситуацию не упростили: круг вероятных убийц Макарова увеличивался еще на одно лицо. Соответственно прибавлялось и версий, которые предстояло проработать. Мы даже не исключали и такой вариант: на Макарова покушались дважды. Сначала его кто-то застрелил из пистолета, а затем уже психически больной мужчина вонзил в мертвое тело нож. Правда, и здесь обозначилась та же закавыка, мешающая стройности всех версий: на рукоятке ножа были выявлены лишь отпечатки пальцев Пашки Чегина.
Я дежурил в составе оперативной группы. Ночь проходила спокойно. Особых происшествий по городу не наблюдалось, так, мелкое хулиганство, пьяные драки, семейные скандалы, доходившие до рукоприкладства, — все это пресекалось либо патрульно-постовой службой, либо выездом на место районных групп быстрого реагирования. Под утро меня несколько сморило, скорее от безделья, и я позволил себе прикорнуть, привалившись к стене.
То тревожное сообщение, которое подспудно ожидалось всю ночь, поступило полновесным летним утром, когда уже дворники отширкали метлами и на улицах появились спешащие на работу люди, и солнце, еще не знойное, заглядывало через окна, делая побудку нерадивым и просто любителям поспать, а я, потянувшись до хруста в костях и поглядев на часы, уже мысленно благодарил Всевышнего за спокойное дежурство. Оказалось, преждевременно.