— У тебя уже есть кто-нибудь на примете?
Питер не привык отступать, но сейчас ему хотелось, чтобы Господь указал ему путь к спасению. Ему хотелось сбежать от Джейн — от ее вопросов, от ее волнующего присутствия. Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы давно ушел от Даремов и стал работать на Габриэля. В обветшалом поместье, которое принадлежало его другу, дел было невпроворот. Предполагалось, что Габриэль обитает в башне лишь до тех пор, пока они не приведут в порядок более удобное жилье. Но время шло, а ситуация не менялась. Габриэль жил в башне разрушенного аббатства, призраком бродил по лесам и приводил в исступление своих несчастных родителей.
Вот только никто бы не назвал Даремов несчастными. Насколько ему было известно, во всем мире эти люди любили только себя и близнецов.
Ему бы давно стоило уйти из этого места — отправиться куда-нибудь на юг, где все жили легко и с улыбкой и где можно было забыть о своих глупых мечтах.
Но Питер знал, что никуда не уйдет.
— Я не тороплюсь с этим делом, мисс Джейн, — сказал он. — Рано или поздно я найду ту, на которой женюсь.
— А ты будешь любить ее, Питер?
«Господи Иисусе, эта женщина сведет меня с ума!» Питер чувствовал, что его терпению приходит конец.
— Слугам не пристало много думать о любви, мисс. Мы просто находим себе подходящего человека, который будет хорошим спутником в жизни и хорошим партнером в постели, — намеренно добавил он. — Тогда и женимся. Все просто.
— Все просто, — повторила она. — А как ты узнаешь, что тебе будет хорошо с ней в постели?
У него был только один способ положить конец этим проклятым вопросам, и он резко шагнул вперед, надеясь, что Джейн отступит в невольном замешательстве. Но она не отступила. Остановиться пришлось ему — так близко, что Питер чувствовал тепло ее тела, видел жилку, бьющуюся у основания шеи.
— Для этого нужно переспать с нею, мисс Джейн, — сказал он. — Нам нет нужды жениться ради денег или положения в обществе, поскольку у нас нет ни того, ни другого. Мы женимся, чтобы обеспечить себе хорошую жизнь.
— Значит, вы женитесь по любви.
Интересно, что она будет делать, если он прижмет ее сейчас к стене и поцелует? Питера часто мучил этот вопрос, но он не собирался переводить его в практическую плоскость — невзирая на недвусмысленные намеки Габриэля.
— Называйте это как хотите, мисс Джейн, — грубовато заметил он. — Собираетесь прокатиться верхом, мисс? — Он не хотел отступать, но ему было необходимо держать между ними дистанцию.
Джейн вновь повернулась к кобыле, и Питер сказал себе, что волнение в ее глазах — лишь плод его воображения.