А может, у Миши был роман и с Катериной, а Валентина расправилась с ней как со своей соперницей? А потом еще приехала домой к ее мужу, якобы для того, чтобы поговорить с ней. Знала она тогда, что Федор начнет искать Катю и приедет к ней домой…
Федору вдруг показалось, что его тело переворачивается вместе с кроватью, да и сама палата пришла во вращение, только в другой плоскости. Тошнота чуть не вывернула наизнанку содержимое желудка. И голова, казалось, раздулась от боли.
Даже до Прямыхова дошло, насколько ему плохо, и он вызвал врача. Федору сделали укол, и он уснул.
Но стоило ему проснуться, как в палату к нему снова пожаловал Прямыхов. Не человек, а наваждение какое-то. Возможно, своими назойливыми визитами он пытался вывести Федора из себя или даже навязать ему чувство вины. Может, надеялся, что Федор осознает свою вторую, звериную личность. Но зря старается, ничего у него не выйдет.
– Ну что, вспомнил, куда ты дел свою Валентину? – спросил Прямыхов.
Присутствие начальника обещало новый приступ головокружения и боли, но ему нисколько не жаль было своего подчиненного, поэтому он и не собирался уходить. Во всяком случае, сейчас, пока Федор еще мог с ним разговаривать. И врач его не выпроваживал, хотя должен был…
– Как я могу вспомнить то, чего не было?
А действительно, куда делась Валентина? Ну, подставила она Федора под удар. А дальше что? Не может же она пропадать вечно, чтобы ее считали покойницей? Надо ведь и на люди показаться, хотя бы для того, чтобы оформить мужнино наследство – на это всего полгода дается.
Нет, Валентина не дура и не позволит себе пропасть бесследно. Она обязательно объявится и тем самым нанесет Федору еще один, добивающий удар. Она поранит себе шею и скажет, что это он пытался ее убить. И тогда все…
– Было, – с обличительной ухмылкой смотрел на него Прямыхов.
– А того, что меня ударили возле дома Молодовой, не было?
– Я не знаю, где тебя ударили.
– Я же говорил, что возле дома Молодовой. В конце улицы Герцена.
– Да, это ее дом. Но ее там нет. И не было.
– И это значит, что ничего не было, – колко усмехнулся Федор. – И Валентину никто не убивал. Появится она. Обязательно появится. Может, она уже в отделении, заявление на меня строчит.
– Заявление?
– Ну, будто я пытался ее убить…
– А ты пытался? – спросил Прямыхов с таким ликованием, что Федор пожалел о сказанном. Зря он завел разговор на эту тему. Ох, и зря. Но и заднюю уже не включишь.
– Подставила меня Валентина. Сама «заказала» мужа, а я крайним остался.
Но и в этом высказывании Прямыхов нашел повод обвинить Федора.