Но дуться она смогла только первую половину пути, а потом, не выдержав, резко спросила:
– Так и будешь молчать?
– А что я должен сказать? – сухо отозвался Старостин.
– Ты даже не поздоровался.
– Поздоровался.
– Сквозь зубы?.. А ты извинения должен принести.
– Я?
– А кто меня «закрыл»?
– Закрыл? Слова-то какие!
– Ты от ответа не увиливай. Извиниться надо.
– Перед кем?
– Передо мной!
– Кому?
– Тебе!
– За что?
– А ты не понимаешь?
– А кто труп в лодку грузил? Кто его за Колючкой выгрузил? Кто машину в лес загонял? Кто правду пытался скрыть?
– Ну, я же знала, что во всем обвинят меня! – обескураженно парировала Надежда Максимовна.
– А я знал, что ты меня обманываешь. А когда меня обманывают, я начинаю злиться.
– А мы разве на «ты»?
– Ну да, ты же мне «тыкаешь»…
– Скользкий ты, – хмыкнула Голикова. – Тебя голыми руками не возьмешь.
– А ты что, взять меня хочешь?
– Взять?! Тебя?!. Ну, разве только для того, чтобы поближе к глазам поднести, посмотреть, что ты за фрукт такой…
– Обойдешься.
– Не хами!
– Взаимно.
На этом разговор и закончился. Надежда Максимовна до самого дома не проронила ни звука. И дверь сама открыла, когда машина остановилась возле ворот.
– Сумку подадите? – подчеркнуто на «вы» спросила она.
– Ну, если вы настаиваете…
Федор вышел из машины, вытащил из багажника сумку, протянул ей, но она спрятала за спину правую руку, а левой многозначительно показала на дом. Она хотела, чтобы он занес сумку, хотя сама прекрасно справилась бы с легкой ношей.
Старостин мог бы поставить сумку на землю и уехать, но это невежливо, а он уже и без того нагрубил Голиковой. К тому же он не хотел уезжать. Как ни крути, а эта женщина ему нравилась.
Голикова минуты две жала на клавишу звонка. Не было у нее ключей, поэтому приходилось рассчитывать на Катерину. Но та не подавала признаков жизни.
– Да что ж это такое? – стала выходить из себя Надежда Максимовна.
И тут же в домофоне послышался виноватый голос Катерины.
– Надежда Максимовна, извините! Я в мансарде убиралась…
– Да открывай ты!
– Бегу, бегу!
– Куда ты бежишь? – удивленно вскинула брови Голикова.
Ее удивление было понятно. Калитку можно было отпереть прямо из дому, но Катерина открыла ее со двора. Похоже, она тянула время. Уж не любовника ли она у себя пригрела?
– Катерина, это что еще такое? – все еще возмущенно спросила хозяйка.
– Извините, Надежда Максимовна, я тут заработалась… – ответила Катерина. И тут же широко улыбнулась: – А вас уже выпустили?
– Сбежала! Вот, капитан помог! – сострила Голикова.
– Это что, правда? – Катерина оторопело уставилась на Федора.