– Да уж, даже не знаю, каким смехом смеяться, – скривил губы Федор.
– Нормальным смехом смейся. Сейчас ты нормальный. Это по ночам ты с ума сходишь… Где ты провел ночь, когда убили Голикова? – жестким голосом спросил Прямыхов.
– У себя дома.
– С кем?
– Один.
– А когда Молодова убили?
– Я один живу, если вы не знаете…
– Ты и тогда сам себе был предоставлен. А сегодня ты где ночевал? Тоже дома. И тоже один.
А ведь правда, Шадрина убили, когда Федор ночевал у себя. И в двух других случаях у него не было алиби… И существование элитного поселка вызывало у него если не отвращение, то уж точно антипатию. И жену он Шадрину простить не мог. Но Федор не верил Прямыхову. Не сумасшедший он. И туфли с речной глиной на них ему подбросили… А может, в самом деле это он сам выходил на ночную охоту?
Федор вдруг вспомнил, как смотрел на пляж, когда Молодов рассказывал ему про ночного купальщика. Он же явственно видел, как человек спускается с прибрежного пригорка, идет по пляжу, раздевается… И почему он знает, как убивали самого Молодова? И как Шадрина убили, он тоже представлял, и ведь не ошибся. Тот же Снегов согласился с ним, что Шадрина сначала затащили в воду и убили. И что убийца приплыл с того берега, Федор тоже знал. Как знал, откуда именно приплыл преступник…
– Ну, чего молчишь, Федя? Соглашаешься со мной? – спросил Прямыхов.
Федор тряхнул головой, будто сбрасывая с нее туманящий дурман.
– Должен согласиться. Вы же мой начальник, нам еще служить. Но если я соглашусь, то вы меня посадите, как нам тогда дальше служить?
– Не надо ерничать, Федя. Думать надо. Я ведь человек добрый, если разобраться, мне твоей крови не надо. Давай так, ты признаешься в убийстве Шадрина, а Голикова и Молодова мы оставляем на Вострикове. Одно убийство – это еще не вышка.
– Как я могу в этом признаться, если я ничего не помню? – усмехнулся Старостин.
– А ты вспомни, – озадачился Прямыхов. Похоже, он всерьез поверил в собственный бред.
– А орудие убийства вы не нашли?
– Пока нет, но будет обыск.
– У меня дома?
– У тебя дома.
– А чего время тянуть, поехали, поищем в огороде.
– Почему именно в огороде? – встрепенулся майор. – Ты что-то помнишь?
– Ну, мало ли…. А может, по пути где-то выбросил. Искать надо.
– Да, ты говорил, что выбросил.
– Когда говорил?
– Ты сказал, что Шадрина заостренным стержнем убили. И еще сказал, что преступник этот стержень выбросил. Может, вспомнишь, куда он его выбросил?.. Ведь преступник – это не ты. Преступник – это твое второе «я».
– Только на суде этого не говорите.
– На суде?
– Вдруг вас в психушку на обследование отправят, а заодно и на пенсию.