— Ну что же… Прежде сдашь экзамен мне!..
— Нет, папа!.. — выкрикнула дочь.
— ???
— Я тебя боюсь, папа!.. И ты не объективен!..
Мне показалось, что в глазах ее блеснули слезы. А может, это были вовсе и не слезы, а засветился тот самый «чертик»?.. Расстались мы мирно. Решили еще пару деньков «подержать мозги в руках»…
Напряженные были эти деньки: размышления, прикидки, сомнения… Жена все суетилась между чадом и тираном-отцом: «Ты уж не очень, Женя», — приговаривала она.
Дочь все же решилась пройти через отцовское «чистилище». Я приготовился слушать порядком надоевшее всем педагогам «Осел, козел…», «Я волком бы выгрыз бюрократизм!» Одним словом, все то, что дети долдонили еще в школе.
— Что будешь читать? Какие авторы тебя взволновали?
— Ольга Берггольц, Беранже, Шолохов, Михалков, Шандор Петефи…
Ничего себе обоймочка… К счастью, набор не банальный и не стандартный. Очко в пользу абитуриентки.
— Читай Беранже.
— …Уж сколько лет сюда, едва переступая,
Одна, и в летний зной, и в холод зимних дней.
Плетется каждый день несчастная — слепая…
Подайте милостыню ей!
— Берггольц, — осторожно попросил я.
— …Она стоит на лестничной площадке,
на темной.
на знакомой без конца.
в солдатской, рваной, дымной плащ-палатке,
кровавый пот не вытерла с лица…
Умолкло мое дитя, глаза буквально прокалывают меня насквозь. В них: «Ну что, папа?» А в моих мозгах стучит ее фраза: «Ты не объективен, папа!» — «Нет, — сказал я себе, — вон всякую предвзятость! Только объективно. Повествовала Света логично, органично и предельно просто. Видела и понимала, о чем говорит. Да и я увидел и голодную, нищую старуху, и измотанную войной молодую женщину-солдата. Это уже немало».
И все же… и все же… Какой-то червячок сомнения был в моей душе. Я не высказал дочери никаких замечаний, советов, наставлений — пусть предстанет перед педагогами чистым листом…
— Рискуй, дочка! — И все. Без слюнявых благословений.
Она — на экзамен, а я — на декаду российской культуры в Латвию.
Жизнь в Риге сразу втянула в вихрь торжеств — творческие встречи, концерты, дискуссии, приемы, экскурсии, банкеты, аплодисменты, цветы… «Холодные прибалты» дарили нам столько искреннего, неподдельного тепла — живи, радуйся, наслаждайся! Ан нет! На душе кошки скребут.
Первой неладное во мне заметила Вия Артмане. Она так старалась, чтобы гостям было в Риге хорошо. А тут Матвеев ходит пасмурный… Может, недоволен чем-то?..
— Евгений, ты какой-то не такой… Что с тобой? — спросила Вия серьезно, пристально вглядываясь в меня. — Тебя так хорошо принимают!..
Мне не хотелось, чтобы она думала, будто я недоволен хозяевами, не мог я оставлять ее в таком беспокойстве, потому выложил все напрямик: