Когда картечницу и патронные ящики уже взгромоздили на приведенных лошадей, подошел Фелонов. Деловито стер с клинка кровь и вернул тесак в ножны.
— Готово, господин лейтенант.
Алекс заметил, что унтер как-то подозрительно спокоен.
— Я когда первый труп увидел, меня чуть не стошнило, до сих пор мутит, а ты будто покурить отходил.
— Вы у Хамиди меньше двух месяцев гостили, да и обращались с вами прилично, а я за три года многое на своей шкуре испытал и еще больше насмотрелся. Тот же Валид при мне Закарину ноги отрубил. Поэтому, мне что покурить, что этой сволочи глотку перехватить, никакой разницы.
Такого от Фелонова Алекс не ожидал, но разбираться в психологии унтер-офицера было некогда. Ивасов доложил, что все готово к началу движения. Одну лошадь в перестрелке убили, вторую серьезно ранили, и ее пришлось пристрелить. Но все равно, на восемь человек пришлось тридцать с лишним лошадей. Лейтенант тоже стал коноводом.
До темноты успели пройти всего пару верст, может, чуть больше. Зато на месте, выбранном для ночевки, была вода. О корме для лошадей люди Хамиди позаботились, но солдатам пришлось их разгрузить, дать овес и воду, потом стреножить, чтобы ночью не разбрелись.
Всю ночь часовые прислушивались, нет ли погони, но темная ночь не принесла неприятных неожиданностей. С рассветом бивак ожил, кормили лошадей, навьючивали ящики, наконец, тронулись в путь, когда солнце было уже довольно высоко. Каждая пройденная верста приближала к желанной цели — безопасному левому берегу. Одновременно, с каждым часом росла тревога, пропажу каравана с оружием могли обнаружить в любой момент и начать искать. Хотелось увеличить скорость движения, идти дольше, но лошадь — скотина нежная. Это человек может тащить на себе непосильный груз, не взирая на голод, холод и усталость. А на лошадь лишнего не взвалишь, больше восьми-девяти часов в сутки она работать не будет и кормить ее надо три раза в день, как минимум.
Эти мысли посещали не одного Алекса. Во время обеденной кормежки лошадей к нему подошел Фелонов с предложением.
— Может, спрячем оружие где-нибудь здесь и уйдем на легке?
Лейтенант отрицательно покачал головой.
— Раз уж не удалось добыть голову Хамиди, надо привезти оружие. Я могу вернуться с пустыми руками, мне все спишут, а вам — нет. Поэтому нам нужен результат, весомый и зримый. Две сотни винтовок будут в самый раз.
На третий день караван вышел в предгорья. До Темерюка уже было рукой подать, оставался последний рывок. Между тем, напряжение достигло максимума. Все понимали, что такое количество лошадей с грузом незаметно провести невозможно. Это только кажется, что горы пусты и безжизненны, наверняка их уже обнаружили. Не выдержав, лейтенант приказал идти к переправе напрямую, плюнув на скрытность.