Татьяна несколько раз пыталась поймать его взгляд, но Петр Алексеевич все время сконфуженно отворачивался. Наконец она не выдержала.
– Ну что, так и будем дальше сидеть как на похоронах? – голос ее звучал с едва уловимой насмешкой.
Петр Алексеевич через силу улыбнулся.
– Почему же как на похоронах? – пробормотал он. – Отдыхаем. А ты хотела бы выйти на палубу?
– Ну, хотя бы на палубу, – недовольно ответила жена. – А ты не хотел?
– Нет, отчего же? – Петр Алексеевич поспешно поднялся. – На палубу – так на палубу…
Татьяна посмотрела на него и тоже встала.
Выходя из каюты, Чижов запел вполголоса, неимоверно фальшивя: «На палубу вышел, сознанья уж нет…», но застеснялся и умолк.
Они остановились у борта и, облокотившись о поручень, стали смотреть в убегающую покрытую золотистой рябью воду. Иногда Чижов украдкой бросал взгляд на жену. Ее настроение беспокоило его. Татьяна явно была не в духе. Между бровей ее залегла упрямая складка, выдававшая высшую степень раздражения. Петр Алексеевич понимал, что жена недовольна им, но вины за собой не чувствовал. Не может же быть он весел, когда на теплоходе такая публика!
Стройную фигурку жены обтягивало белое узкое платье, сквозь которое просвечивал купальник. В другое время Петр Алексеевич испытал бы гордость оттого, что у него такая молодая соблазнительная жена, но сейчас ему почему-то хотелось, чтобы наряд на ней был не очень откровенный и чтобы она вообще не так бы бросалась в глаза.
Несколько раз он осматривался по сторонам, пытаясь убедиться, что вокруг все спокойно. Двое солидных мужчин курили у борта в некотором отдалении. С верхней палубы сбежал по лестнице матрос. Парней с бритыми затылками и наглыми физиономиями нигде не было.
– Что ты озираешься? – спросила неожиданно Татьяна.
– А? Нет, ничего! – поспешно сказал Чижов. – Просто смотрю. Что-то мало народу на палубе…
– Тебя это беспокоит? – отчужденно спросила жена.
Петр Алексеевич посмотрел на нее с упреком.
– И что ты злишься? – досадливо пробормотал он. – Все было нормально…
– Все было нормально – до тех пор, пока ты не увидел этих мордоворотов на пристани, – отрезала жена. – После этого ты сам не свой. Весь сжался и смотришь по сторонам, как загнанный заяц…
– Ничего я не смотрю! – обиделся Чижов. – Скажи, тебе самой испортили настроение эти подонки…
– Да я не желаю их даже замечать! – презрительно сказала Татьяна. – Мне тошно, что они на тебя произвели такое впечатление!
– Они произвели на меня именно такое впечатление, какое произвели бы на любого порядочного человека! И больше ничего! – произнес Петр Алексеевич.