Поѣздъ опять остановился на станціи.
— Гарманли! Гарманли! закричали кондукторы.
Это была послѣдняя пограничная болгарская станція. На станціонномъ домѣ была надпись: «Митница». На платформѣ стояли люди въ военныхъ фуражкахъ русскаго офицерскаго образца съ красными и зелеными околышками и между ними два, три человѣка въ фескахъ.
«Неужели турецкая граница? Неужели таможенный осмотръ багажа? Будить или не будить жену?» спрашивалъ самъ себя Николай Ивановичъ, но передъ нимъ уже стоялъ офицеръ въ формѣ, очень похожей на русскую, и на чистѣйшемъ русскомъ языкѣ говорилъ:
— Паспортъ вашъ для просмотра позвольте…
— И багажъ здѣсь осматривать будутъ? спросилъ Николай Ивановичъ, вынимая паспортъ.
— Багажъ на слѣдующей, на турецкой станціи смотрѣть будутъ, отвѣчалъ офицеръ, просматривая паспортъ.
— Русскій, русскій, изъ Россіи, кивалъ ему Николай Ивановичъ.
— Вижу-съ. И даже раньше зналъ, что у васъ русскій паспортъ, иначе-бы къ вамъ по-русски не обратился, далъ отвѣтъ офицеръ.
— Но отчего вы догадались?
— Наметался! Ваша барашковая скуфейка у васъ русская, сорочка съ косымъ русскимъ воротомъ — съ меня довольно. Ну-съ, благодарю васъ и желаю вамъ счастливаго пути.
Офицеръ записалъ паспортъ въ свою записную книжку и возвратилъ его.
Все это происходило въ корридорѣ вагона и Глафира Семеновна не слыхала этого разговора, продолжая спать сномъ младенца.
На станцій Гарманли стояли довольно долго и наконецъ тихо тронулись въ путь, подвигаясь къ турецкой границѣ.
Вотъ и турецкая станція Мустафа Паша. Поѣздъ, какъ тихо шелъ, такъ тихо-же и остановился у платформы. Надъ входомъ въ станціонный домъ отоманскій гербъ изъ рога луны съ надписью турецкой вязью, направо и налѣво отъ входа двое часовъ на стѣнѣ — съ турецкимъ счисленіемъ и съ европейскимъ. На платформѣ мелькали фески при форменныхъ сюртукахъ съ красными и зелеными петлицами. Желѣзнодорожная прислуга и носильщики въ синихъ турецкихъ курткахъ, широкихъ шароварахъ и цвѣтныхъ поясахъ. У носильщиковъ фески вокругъ головы по лбу обвязаны бумажными платками, образуя что-то въ родѣ чалмы. Почти у всѣхъ фонари въ рукахъ.
«Надо разбудить Глашу. Сейчасъ будутъ наши вещи смотрѣть», рѣшилъ Николай Ивановичъ и только что хотѣлъ направиться въ купэ, какъ въ корридоръ уже вошла цѣлая толпа фесокъ съ фонарями. Ими предводительствовалъ красивый молодой турокъ въ сине-сѣромъ пальто-съ зелеными жгутами на плечахъ и обратясь къ Николаю Ивановичу, заговорилъ по-французски.
— Вашъ багажъ, монсье… Ваши сакъ-вояжи позвольте посмотрѣть, пожалуйста…
— Вотъ они… распахнулъ дверь въ купэ Николай Ивановичъ и сталъ будить жену: — Глаша! Таможня… Проснись пожалуйста…