— Александр III ввел жесткую цензуру, — выдает зазубренное первокурсница Аня.
— А сейчас есть политическая цензура? — уточняю я, обращаясь к аудитории.
— Есть! Есть! — дружно откликается молодежь.
— Как вы считаете, она должна быть?
— Конечно! — бойко выдает светлоголовый юноша с первого ряда.
— В смысле? — опешил я, тут же уточняя: — То есть вы хотите сказать, что должно быть ограничение вашего права на информацию?
— Ну, да! — кивает девушка слипшимися ресницами, словно возмущаясь банальностью вопроса.
— Ты хочешь сказать, что есть вещи, которые мы хотим знать, но не должны?
— Да, — кивают студенты, слегка промедлив в сомнении.
— А кто это будет определять?
— Специально назначенные на это люди.
— Назначенные куда?
— Ну, — впервые голос студентки тронут неуверенностью. — Наверное, в какое-нибудь ведомство.
— Хорошо, — я не собираюсь сдаваться и подхожу к двум подругам. — Допустим, Аня, что ты, окончив институт, устраиваешься на должность цензора. Представила?
Аня с гордостью соглашается.
— Тогда определи круг тем, которые ты запретишь знать своей подруге Лене.
— Я так не могу, — смущается девушка. — Мы же с ней равные. Этот человек должен быть выше нас!
— Тогда назовите мне правду, от которой надо избавить наше общество.
Руку прилежно тянет Витя Тяжельников.
— Слушаю тебя, — терпение начинает сдавать.
— Например, нельзя говорить о коррупции и о том, что происходит внутри власти.
— Почему, Тяжельников?
— Потому, что это провоцирует недовольные настроения, грозит революцией и распадом страны.
— Все с этим согласны? — Я обвожу взглядом аудиторию.
Аудитория тяжело кивает.
Реформа высшего образования уместила курс отечественной истории в полгода. Тысяча лет разложена в двадцать семинаров. По три часа на каждый век. А в итоге.
Девушка с дерзким взглядом и прямыми, словно иглы, волосами, рассыпанными по тертой джинсе, тянет экзаменационный билет. Вопрос: «Приход большевиков к власти в Петрограде».
— Кто такой Ленин? — спрашиваю я, устав слушать зачитку списанного с учебника.
— Ммммм. не знаю, — мямлит Марина. — Он в этом, как его. мавзолее на Красной площади лежит.
— А почему он там лежит?
— Человек был известный или шишка какая-то.
Другой студентке Свете Зориной достается «Конституция» Муравьева и «Русская правда» Пестеля.
— Кто такие Муравьев и Пестель? — сразу перехожу к вопросам.
— Ну, эта. общественные деятели, — краснеет Света.
— Назови фамилии декабристов, — подсказываю я, чтобы хоть как-то оправдать уже поставленную в зачетку тройку.
— Декабристы? — оживляется девушка. — Минин и Пожарский!