В этот момент на лестнице появилась сиделка. Он бросился навстречу, по пути опрокинув лимонад.
— Что? — спросил испуганным, неожиданно хриплым голосом. — Как они?
Пожилая дама перевела взгляд с молодого отца на холодную отбивную и одобрительно улыбнулась:
— Прекрасно. — Она по-матерински похлопала его по плечу. — Не тревожьтесь.
— Ничего не могу с собой поделать, миссис Джобсон, — признался он, без сил опускаясь на ступеньку и прислоняясь головой к перилам.
— Конечно, не можете, — восхищенно подтвердила сиделка. — А если бы могли, то были бы плохим мужчиной.
Тут-то до меня наконец дошло, почему он не снял дома шляпу и столь неопрятно обедал в коридоре холодной отбивной.
Следующим летом молодое семейство арендовало живописный старинный дом в графстве Беркшир. Супруги пригласили меня в гости на пару дней — с субботы до понедельника. Поместье располагалось на берегу реки, а потому я положил в сумку фланелевый костюм и воскресным утром вышел в нем в сад. Приятель разгуливал облаченным в сюртук и белоснежный жилет. Трудно было не заметить, что он смотрит на меня с некоторым подозрением, а возможно, и с опасением. Когда раздался первый удар гонга, призывавшего на завтрак, он не выдержал:
— А более приличного костюма у тебя нет?
— Приличного?! — воскликнул я. — Неужели что-то случилось?
— Дело не в этом, — ответил он. — Я говорю об одежде, в которой не стыдно появиться в церкви.
— Уж не собираешься ли ты в этот прекрасный день торчать в церкви? — недоверчиво спросил я. — Не лучше ли поиграть в теннис или сходить к реке? Раньше ты всегда так делал.
— Да, — согласился он, нервно теребя ветку, которую зачем-то поднял с земли. — Видишь ли, мы с Мод совсем не против развлечений, но вот наша кухарка… она шотландка и привыкла строго соблюдать веками установленные правила.
— И что же, заставляет вас каждое воскресное утро ходить в церковь? — изумился я.
— Понимаешь, ей кажется странным, если кто-то этого не делает, и потому мы стараемся посещать службу утром и вечером. А днем нас навещают девушки из деревни. Начинаются песни и все, что положено в подобных случаях. Стараюсь по мере возможности не оскорблять чужих чувств.
Я не осмелился произнести вслух все, что подумал, и вместо этого сказал:
— У меня есть дорожный твидовый костюм. Если хочешь, я надену.
Он перестал теребить ветку и сдвинул брови, пытаясь вспомнить, как именно выглядит твидовый костюм, в котором я приехал.
— Нет, — наконец заключил он, покачав головой. — Боюсь, твоя внешность ее шокирует. Понимаю, что сам во всем виноват, должен был предупредить.