– Да вы тут весело проводите время! – продолжал смеяться Павел. – А еще что-нибудь такое… веселое… было?
– Было… Пришел к нам новенький. Совсем еще молодой парень. Только, считай, из учебки.
– Зеленый, значит? – подсказал оператор.
– Ну да, в общем… Решили над ним подшутить. Собираемся на миссию. Сержант его зовет, вручает молоток и отправляет броню простукивать, – Родион не удержался и сам же заржал.
– Ну и? – Леонид уже трясся от хохота. – Броню… простукивать…
– А он, – рассказчик давился от смеха, – не спрашивает, так как приказы командира не обсуждаются. Это же вроде как лейтенант приказал… Но у нас он спросил. А мы-то в курсе, что это шутка…
– Объяснили? – Павел чуть не уронил оружие, – зачем простукивать?
– А то! Говорим, что всегда так делается. Время от времени. Если звук глухой, то нормально. А если гулкий, то броня испортилась!
Все трое, не сдерживаясь, ржали в голос. Из соседнего помещения заглянули пара солдат, заинтригованных громким смехом.
– …и говорит, значит… Там, где гулкий стук получается, кружочком отмечай! И фломастер ему…
Павел перевел дух и, немного успокоившись, попытался сделать глоток воды из бутылки, но новый приступ смеха помешал ему это сделать. Вода брызнула во все стороны.
– Парень пошел к «Хамви». Мы смотрим – на полном серьезе простукивает, отмечает… Машина как ветрянкой переболела! Тут лейтенант мимо идет. Увидел, глаза вытаращил и подзывает его к себе. Зачем ты это сделал? А тот ему: ваш приказ выполняю… Через минуту уже отжимался…
– Подставили парня… Шутники…
– Ничего, он сам потом кого-нибудь подставит. На самом деле, знаете, все это здорово помогает расслабиться. Тут же как… Все одно и то же каждый день, – Родион как-то резко перестал смеяться и замолчал.
На секунду он задумался о чем-то, но потом широко улыбнулся и посмотрел на брата и Леню.
– Здорово, что вы приехали. Это так здорово! Вы себе не представляете просто, как это все для меня…
Родион с чувством пожал протянутую Павлом руку. Леонид аккуратно нажал кнопку на корпусе камеры. Красный огонек на передней панели погас.
– Мужики, а может, пожуем чего-нибудь? – оператор посмотрел на переглянувшихся братьев, – лично я здорово проголодался.
– У нас только сухпаи.
– Esurienti panis cibarius siligenius videtur, – тоном наставника произнес Леонид по-латыни.
– И что это значит?
– Голодному и черный хлеб кажется белым.
– Это что еще такое… – пулеметчик, капрал Паттерсон, стоявший в турели дежурного «Хаммера», перегораживающего въезд на территорию бункера, повернул ствол в сторону двух медленно приближающихся автомобилей. Первая машина была классическим грузовиком и имела крытый тентом кузов, на котором красовались государственные флаги и эмблемы народной иракской полиции. За грузовиком двигался стандартный джип «Тойота», которыми пользовалась местная полиция, покрашенный в бело-синие тона. В открытом кузове внедорожника был установлен ДШК, в рукоятки которого крепко вцепился мужчина в серо-синей форме. Лицо его было замотано «арафаткой», что было вполне естественно – иначе бы он просто задохнулся в пыли, поднятой впереди идущим транспортом. Сидевших в салоне «Тойоты» не было видно, но в кабине грузовика угадывались как минимум две фигуры в хорошо знакомой иракской форме. Оба автомбиля остановились метрах в семидесяти от въезда в бункер.