Он рывком вытащил из внутреннего кармана пиджака изрядно помятый листок бумаги:
— В конце концов, хочу обратить ваше внимание на то, что в одном из отчетов о заседании Политбюро ЦК КПСС говорилось о необходимости разоблачения клеветников.
— В годы войны вы, Алексей Алексеевич, наверняка были в действующей армии. Да?
— Был, несколько удивившись вопросу, ответил Федин.
— В танковых частях?
— Почему в танковых? В пехоте.
— Склонность у вас идти напролом. Я чувствую, что вы хорошо подготовились. Вопрос вне сомнения изучили досконально. Хотя в отчете с заседания Политбюро ЦК КПСС, на который вы ссылаетесь, речь шла и о необходимости разоблачения зажимщиков критики. Разве у нас перевелись начальники, которые в ответ на критику тебя со свету сживут? А ведь это тоже порождает анонимки.
— Берите, берите их под защиту.
— Да не беру я их под защиту. Хотя бы в силу профессии я обязан быть объективен. Почему вы считаете, что милиция, другие правоохранительные органы слепо должны вставать на чью-то сторону? Надо же сначала материалы изучить.
— Вот и изучайте!
— Не по адресу вы пришли, Алексей Алексеевич, — проговорил Крымов.
— Видимо, такого адреса вообще не существует?
— Существует. Где ваш покойный друг трудился?
— Он был начальником крупного строительного треста, который вел свои работы и у нас в стране, и за рубежом.
— Я имею в виду адрес его места работы.
— Вишневская улица.
— Ясно. Вам следует обратиться к прокурору того района, где расположен трест. — Крымов на мгновение задумался, достал с полки какой-то справочник, полистал. — Ну, вот — прокурор там Марат Николаевич Смирнов. — Александр Иванович что-то быстро писал на листке бумаги. — Вот вам его адрес и телефон.
— Вы его знаете?
— Да. Я когда-то работал под его началом. В прокуратуре.
— Я могу сослаться на вас?
Ох, как не любил этого Крымов. Сказал сухо, без всякого энтузиазма:
— В этом нет необходимости. Но если вам так проще, то сошлитесь.
— А что будет дальше?
— Прокурор тоже не сразу возбудит дело. Но он может истребовать материалы, еще раз все проверит. Только после этого и будет решать ваш вопрос.
— И вы все это считаете правильным?
— Меня, Алексей Алексеевич, по общественной линии иногда просят выступить на каком-нибудь предприятии. А там довольно часто спрашивают: веду ли я расследование по совести или по закону?
— Непростой вопрос, верно?
— Очень простой. По закону. Потому что закон и есть моя совесть. Закон, Алексей Алексеевич, основан и на теории и на огромной практике.
— Понятно, понятно.
— Судя по выражению вашего лица, не очень.